— Мамочка, я хочу есть! — Таня потянула Марину за футболку, когда та перебирала пустые пакеты на кухне.
Марина тихо вздохнула. В холодильнике лежал лишь пакет молока и три йогурта. На троих детей.
— Сейчас мы что-нибудь придумаем, солнышко, — она невольно провела рукой по голове дочери. — Сделаем бутерброды, ладно?
— Но ты обещала макароны с сыром! — надула губы Таня.
В этот момент в кухню заглянули Дима и Ира.
— Мамочка, ну когда же поедим? — Ира прижалась к ней, обхватив ногу.
Марина распахнула шкаф: хлеб почти весь съеден, масла впритык, только соль. Макароны есть, но без сыра дети даже смотреть на них не хотят.
В дверь громко хлопнула — это Алексей.
— Привет, — он тихо сказал, глядя в пол.
Дети устремились к нему, но он ловко увернулся и скрылся в ванной. Появился лишь к ужину — два бутерброда на тарелке. Молча съел их, запивая водой из-под крана.
— Нам нужны продукты, — протянула Марина список. — Самое важное…
Алексей мельком посмотрел на бумагу. В его глазах мелькнул стыд, который тут же исчез.
— Ладно, — пробормотал он и ушёл в спальню.
Марина застыла с листком бумаги в руке. Всё это повторялось уже вторую неделю.
— Папа купит сыр? — Дима заинтересованно посмотрел ей в глаза.
— Конечно, — она с натяжкой улыбнулась.
В этот момент завибрировал телефон в кармане.
— Дочка, как у вас дела? — встревоженный голос матери.
Марина вышла в коридор:
— Мам, я не понимаю… В доме пусто. А Алексей будто отсутствует.
— Я сейчас приеду.
— Не надо, он…
— Просто буду проезжать мимо. Оставлю у двери.
Через час заветный пакет оказался спасением. В кармашке лежал конверт с деньгами.
Поздно ночью Марину разбудил скрип. На кухне сидел Алексей — пустой кошелёк и выключенный телефон.
«Измена?» — подумала она, но сомнения не подтверждались. Ни духов, ни подозрительных звонков не было. Лишь пустота в его глазах.
Она вспомнила, как три месяца назад они вместе выбирали отели у моря. Как он дарил детям конфеты, ей — полевые цветы. А потом что-то сломалось…
Телефон Алексея неожиданно зазвонил. Он дернулся, схватил аппарат, но не стал отвечать. Просто смотрел, пока звонок не прекратился. Потом опустил голову в ладони.
Марина вернулась в кровать. Холод тревоги сжимал горло. Звонки продолжались. Что происходит с мужем? И главное — как завтра накормить детей?
Кухню наполнил аромат свежего супа — принесённые продукты помогли семье не остаться голодной. Марина мешала варево, украдкой глядя на детей. Таня увлечённо рисовала за столом, а младшие возились с подушками, строя что-то вроде крепости.
— Мамочка, а папа скоро придёт? — не отрываясь от рисунка, спросила Таня.
— Как обычно, вечером, — ответила Марина, но рука с ножом дрогнула.
Вчера она заметила странное — ботинки мужа были необычно чистыми, без уличной грязи. Будто он никуда не выходил. Но тогда почему уходил из дома?,— Танечка, подержи братика и сестрёнку, я быстро сбегаю в магазин.
Выбежав на улицу, Марина поспешно осмотрелась. Мелкий дождь едва касался опустевшего двора. Вдали промелькнула знакомая фигура. Сохраняя расстояние, она пошла следом за мужем.
Алексей двигался медленно, время от времени задерживаясь у витрин. Не направлялся ни к метро, ни к остановке — просто бродил без определённой цели.
Через двадцать минут он свернул в сквер и устало сел на скамейку. Марина укрылась за деревом. Муж достал телефон, взглянул на экран и глубоко вздохнул.
Он просидел неподвижно почти час, а затем медленно поднялся и пошёл дальше.
Вернувшись домой, Марина чувствовала тяжесть на душе. Теперь она была убеждена — в их жизни творится что-то страшное.
Вечером Алексей вернулся «с работы». Он съел суп и неожиданно похвалил его. Поиграл с Димой. Казалось, что прежний муж вернулся — если не считать пустых, затухших глаз.
Когда дети заснули, Марина собралась с духом. Сердце колотилось так, что захватывало дыхание.
— Алексей, погоди… Куда ты на самом деле ходишь днём?
Он задержался в дверном проёме, не оборачиваясь:
— На работу. Что случилось?
— Сегодня я тебя видела. В сквере на Бердянске.
Алексей медленно обернулся. На лице появилась странная гримаса — смесь страха и облегчения.
— Я… не хотел тебя огорчать, — внезапно он ударил кулаком по стене, от чего Марина вздрогнула. — Чёрт! Не мог просто всё рассказать!
— Что рассказать, Алексей?! — она сделала шаг вперёд.
— Я без работы! Уже два месяца! — вырвалось у него. — Всё отделение сократили…
Марина ощутила, как ноги подкосились. Два месяца… Целая вечность.
— Почему молчал?!
— А что бы я сказал? — в его взгляде вспыхнула ярость. — «Привет, дорогая, теперь я никто»? Искал работу! Каждый день! Везде отказывают!
— Но ты же уходил…
— Потому что не мог смотреть, как ты открываешь пустой холодильник! — его голос сорвался на крик. — Мне стыдно, понимаешь? Я глава семьи, а дети голодают! Всё сбережённое ушло в провальный проект…
Марина приблизилась:
— Мы могли бы вместе…
— Я думал, быстро исправлю, — Алексей рухнул на кровать, закрывая лицо руками. — Обещали помочь с трудоустройством. Обещали! А потом… просто перестали брать трубку.
— А последние деньги?
— Пытался вложить… Ошибся. Рассылал резюме. Ходил на собеседования. Но экономиста моего уровня никому не нужен, а на нижние позиции не берут — боятся, что сбегу.
Он поднял воспалённые глаза:
— Я не мог признаться. Не мог сказать, что подвёл всех вас.
— А звонки?
— Коллекторы… — голос дрогнул. — Взял в долг, когда всё началось. Думал ненадолго…
Мир вокруг Марины поплыл. Они не просто без денег — они в долгах. Все эти недели он играл роль, а они голодали.
— Почему не доверился мне? — губы дрожали.
— Потому что я никчёмный неудачник, — выдохнул он с такой горечью, что сердце Марины сжалось. — Всю жизнь обещал защищать вас… И не смог.,— Мы справимся, — тихо сказала она, не осознавая своих слов.
— КАК?! — вскочил Алексей, глаза его сверкали гневом. — Мы стоим на грани пропасти! Я не могу накормить своих детей!
Его крик разбудил Иру. Из детской послышался испуганный плач.
— Прекрасно, — прохрипела Марина сквозь сжатые зубы, выходя из комнаты.
Она прижала к себе плачущую дочь, хотя внутри бушевала ярость. Когда Ира немного успокоилась, Марина вернулась к мужу. Тот сидел на краю кровати, сгорбившись.
— Нужно всё обсудить спокойно, — твёрдо заявила она, усаживаясь напротив. — Без крика и истерик.
Алексей медленно поднял взгляд:
— Что обсуждать? Мою неспособность? То, что я не могу прокормить семью?
— О том, что ты мне не доверяешь, — голос её дрогнул. — Целых два месяца, Алексей. Ты играл роль, пока дети спрашивали, будет ли у нас что поесть.
К счастью, мама помогала — никто не оставался голодным.
Он вздрогнул, словно получил удар.
— Я твой муж. Мы обещали быть вместе и в болезни, и в радости. Помнишь?
— Я хотел защитить вас, — шепнул он.
— От чего? От правды? — Марина покачала головой. — Ты не защитил нас. Ты оставил в мучительном ожидании. Всё это время я думала, что ты нас разлюбил, что у тебя другая женщина…
— Никогда! — резко наклонился вперёд Алексей.
— Но теперь я знаю. Было бы легче услышать правду сразу.
Наступила тишина. Из детской доносилось ровное дыхание спящих детей.
— И что дальше? — наконец спросил он.
— Теперь будем решать проблему вместе, — Марина сжала его руку. — Сколько мы должны?
Алексей назвал сумму — большую, но не непосильную.
— Хорошо. Завтра позвоним моим родителям. Они помогут с первым взносом.
— Нет! — вырвалось у него, и он отдернул руку. — Я не стану просить помощи у твоих родителей.
— А у коллекторов можешь? — строго спросила Марина. — Слушай, можешь и дальше играть гордого орла и довести нас до конца. Или принять, что иногда необходимо обратиться за поддержкой. Выбирай.
Алексей смотрел на неё так, будто видел впервые.
— Я не хочу быть обузой.
— Обуза — когда опускаешь руки, — ответила она. — Ты готов бороться?
— Конечно! — в его глазах вспыхнул огонёк. — Любую работу возьму. Но никто не берёт.
— Любую? — внимательно посмотрела Марина. — Совсем любую?
Он замялся:
— Только не стройка и разгрузка. Спина…
— Я помню про твою спину, — перебила она. — Я имела в виду доставку. Помнишь Виктора, шурина Наташи? Он работает курьером. Говорил, что всегда нужны люди.
— Курьером? — Алексей скривился. — С моим образованием?
— С твоим образованием мы сейчас без денег и без еды, — перебила Марина. — Выбирай: временно на доставку или продолжаем притворяться, пока нас не выставят на улицу.,Она поднялась и вышла, ощущая, как злость переплетается с обидой. На кухне набрала воды в стакан. Кисти рук слегка дрожали.
Дни, следующие за этим, прошли в тяжелом молчании. Алексей проводил время, уставившись в стену, а Марина разрывалась между детьми, сдерживая слёзы. Мамины сбережения быстро иссякали. Будущее казалось тёмным и неопределённым.
На четвёртый рассвет Алексей поднялся рано. Принял душ, надел свежую рубашку. Бледный, но собранный:
— Я выйду, — произнёс он, стоя в дверном проёме. — Попытаюсь найти хоть что-то.
Он коснулся губами лба Марины — впервые за долгие недели. Обнял каждого ребёнка. Таня засветилась счастьем:
— Папа снова с нами!
Слёзы заискрились в его глазах.
Марина не стала расспрашивать, куда он направляется. Просто наблюдала, как дверь закрывается, испытывая странное сочетание надежды и тревоги.
День тянулся невыносимо долго. Она играла с детьми, готовила из последних запасов, постоянно заглядывая в телефон. Ни звонков, ни сообщений.
Когда вечером тревога стала слишком сильной, замок щёлкнул. В дверях появился Алексей — измождённый, с грязными пятнами на одежде, но глаза его сияли.
— Меня взяли на доставку, — сообщил он, вынимая из кармана помятые купюры. — Пока немного. Но это старт.
Он протянул деньги:
— На еду.
Застыл в прихожей, словно виноватый школьник:
— Прости меня… пожалуйста.
Марина долго молчала. Внутри бушевали обида, злость, облегчение и — да, любовь. Наконец тихо произнесла:
— Я люблю тебя. Но мне нужно время… Попробуем исправить всё, — нежно сказала Марина.
Алексей молча кивнул, с его щеки скатилась слеза. В тот момент в коридор выбежали дети, облепили отца всем телом.
— Папа, ты принес макароны? — спросил Дима, заглядывая в глаза с надеждой.
— Завтра обязательно принесу, — опустившись на корточки, ответил Алексей. — И ещё много всего вкусного.
Ира обвилась у него на шее, а Таня бегала вокруг:
— Нарисуешь мне принцессу? Как раньше?
— Нарисую, — улыбнулся он. — Обещаю.
Его взгляд, проходящий сквозь головы детей, встретился с Марининым. В этих глазах читалась и раскаяние, и благодарность, и твёрдое намерение исправиться.
Марина ощутила едва заметное изменение. Проблемы никуда не исчезли — долги остались, работа была временной, доверие требовало времени. Но впервые за долгие недели в их доме вновь зажегся настоящий уют.
Поздним вечером, когда дети уже спали, они сели за кухонный стол — не врагами, а соратниками, разрабатывающими план спасения. Подсчитали долги. Составили бюджет. Обсудили возможность помощи родителей — строго как временную меру с чётким графиком возврата.
Алексей поделился впечатлениями о первом рабочем дне:
— Сложнее, чем я думал. Но знаешь… — он сделал паузу, — там хорошие люди. Один парень — бывший финансовый директор. Говорит, работает так около полугода, зато семья не голодает.
— Ты справишься, — Марина положила руку на его. — Мы справимся.
Она видела, как трудно ему привыкать к новой роли — не успешного менеджера, а простого курьера. Как тяжело переступить через гордость. Но он прилагал усилия.
Телефон Алексея зазвонил по-новому — приложение доставки сообщало о новых заказах. Новая реальность. Временная — но их общая реальность.
— Хочу, чтобы ты понимала, — перед сном сказала Марина. — Для меня важнее не деньги, а то, что мы честны друг с другом. Что мы вместе. По-настоящему.
В ту ночь они уснули, крепко сжав друг другу руки. Впереди ждали ещё многочисленные испытания. Но главное — они вновь стали семьёй, готовой встречать любые трудности плечом к плечу.