На работе вошли в положение и отпустили её. Она сама толком не понимала, зачем едет — ведь бабушки уже нет. Но разум отказывался это принять. Нужно было убедиться самой, прийти на кладбище, понять, почему никто даже не удосужился сообщить ей о смерти.
Отец, как обычно, оказался пьяным. Людмила — что удивительно — тоже была навеселе.
— Тётя Людмила! — воскликнула Оксана с изумлением. — Ну как же так? У вас же язва! Вам нельзя!
Ругалась она напрасно: ни слёзы, ни упрёки не трогали их.
— У меня твоего номера не было, — буркнул отец раздражённо. — Сама нас бросила, а теперь ещё и претензии…
На кладбище она просидела несколько часов у могилы бабушки: плакала без остановки, просила прощения, делилась болью и напоминала о том обещании — быть рядом всегда. Ведь бабушка заменяла ей мать.
В доме всё было по-прежнему: полумрак, пыль и запах лаванды вперемешку с отваром шиповника. Оксана забрала старый фотоальбом и шкатулку с вещицами бабушки — броши, медаль труженицы тыла, янтарные бусы… Уже собиралась уходить, как вдруг вспомнила про своё жёлтое платье — то самое, забытое в прошлый раз.
Оно лежало на полке аккуратно сложенным среди других её вещей — будто бабушка всё это время ждала её возвращения. Рядом оказалась зелёная кофта — та самая, которую тогда Оксана отказалась взять с собой. Горло тут же перехватило от нахлынувших чувств; слёзы хлынули вновь. Она опустилась на колени и рыдала до самого вечера.
Обратно она поехала уже в той зелёной кофте поверх чёрного платья для похорон. Никогда раньше эта кофта не казалась ей такой уютной и родной…
Повезло: ждать автобус не пришлось — на остановке её подобрал сосед Станислав вместе с женой и дочкой; они ехали в город за покупками. Услышав о том, что никто не сообщил Оксане о смерти бабушки, они только сокрушённо качали головами: мол, долго болела старушка… Наверное, сама просила никому ничего не говорить.
Добравшись до города быстрее обычного, Оксана поспешила домой. Но там её поджидал новый удар – банальный до боли: лучшая подруга Алина оказалась в постели с Назаром… И первое услышанное ею слово было вовсе не «прости», а:
— А ты чего так рано?
Следующие полгода словно стёрлись из памяти. Она ушла от Назара – он даже не пытался удержать её; лишь виновато отводил взгляд да молчаливо кивал головой. Алина напротив тараторила без умолку – оправдывалась: дескать никто ни в чём не виноват – просто вспыхнула любовь…
Эх ты, бабушка… Как же ты была права!
Оксана погрузилась в работу с головой: оборвала контакты со всеми общими знакомыми пары; записалась на курсы английского языка; начала бегать по вечерам вдоль набережной – старалась занять себя чем угодно…