— Дорогие мои! — громко начала она. — Хочу сказать, что прожила жизнь непростую, но достойную. Сама сына вырастила, на ноги поставила. Женил я его, правда, на женщине… ну как бы это помягче… странной. Слишком уж тихой. Но я её приняла. Хотя не раз об этом пожалела.
В зале раздался смех.
Оксана почувствовала, как ладони стали влажными от волнения.
Она подняла глаза — Александр неловко усмехнулся и отвёл взгляд.
И вдруг Оксана поднялась с места.
Даже для неё самой это было неожиданно. В зале мгновенно стих шум.
Она подошла к микрофону.
— Ганна, можно мне сказать пару слов?
— Конечно, дорогая, — ответила Ганна с кривоватой улыбкой. — Любопытно даже, что это ты вдруг осмелилась?
Оксана глубоко вдохнула. Металл микрофона был ледяным на ощупь.
Она оглядела гостей — десятки знакомых лиц смотрели с интересом и лёгкими улыбками.
— Да. Осмелилась, — произнесла она негромко. — Потому что больше не хочу молчать.
Слова сами вырывались наружу, будто внутри неё кто-то наконец снял запрет говорить правду.
— Уже десять лет я слушаю ваши насмешки в свой адрес. Прямо или намёками — сути это не меняет. Для вас я всегда была невесткой «не того уровня». Сначала говорили: плохо готовлю. Потом: неправильно воспитываю ребёнка. Затем: мало зарабатываю. А потом просто стала «не такой».
Она сделала паузу для вдоха. В помещении воцарилась полная тишина.
— Всё это время я молчала из страха разрушить семью. Мне казалось: если уйду — ребёнку будет хуже; если потерплю ещё немного — ваш сын поймёт меня… А потом снова немного…
Ганна напряглась:
— Оксана, что ты такое несёшь? Сейчас же праздник…
— Нет, — перебила её Оксана твёрдо. — Сейчас говорю я.
Впервые за все эти годы она позволила себе говорить без страха и оглядки.
— Вы всё время твердите о своей силе… Может быть, вы и вправду сильная женщина. Но сила и жестокость — вещи разные. Вы давите всех вокруг себя тех, кто слабее вас по духу или положению. Прикрываетесь словами о заботе и долге… а на деле просто хотите контролировать всё вокруг вас. Даже собственного сына.
Ганна побледнела заметно.
— Александр… Ты слышишь?..
Но Оксана продолжала:
— Он слышит всё прекрасно… Просто делает вид, что ничего не происходит — так ему проще жить дальше в удобстве и без перемен. А я устала быть невидимой тенью рядом с ним! Устала соответствовать чужим ожиданиям! Я человек… а не ваша ошибка!
Из груди вырвался долгий вдох облегчения и решимости одновременно.
— Я больше не буду молчать ни перед вами… ни перед собой самой!
Микрофон дрогнул от её руки; она аккуратно поставила его обратно на стойку и направилась к выходу из зала.
В ресторане стояла гнетущая тишина.
Кто-то отложил вилку в тарелку; кто-то тихо кашлянул в кулак…
Гости переглядывались между собой в растерянности: то ли скандал только что произошёл… то ли исповедь прозвучала?
Первым очнулся Александр: он вскочил со своего места и поспешил за женой следом…