Оксана уже стояла на лестничной площадке.
— Подожди, — выдохнул он. — Почему ты так… при всех?
Она обернулась.
— А как иначе? Ты ведь не слышал, когда я говорила шёпотом.
Он замолчал. В её взгляде читалась его растерянность, но не раскаяние.
— Я просто хотел, чтобы всё прошло спокойно.
— Спокойно? — с горечью переспросила она. — Это не покой, Александр. Это трясина.
Она развернулась и ушла, даже не оглянувшись.
Эту ночь она провела у подруги.
Впервые за долгие годы ей удалось уснуть без тревожных мыслей и страха услышать утром очередное колкое слово.
Утром раздался звонок.
— Оксан, — голос Александра был хриплым. — Ганне плохо. Давление поднялось. Она в больнице.
Оксана поехала туда.
На больничной койке Ганна выглядела уже не властной женщиной — просто пожилой и уставшей.
Увидев Оксану, она отвернулась к окну.
— Я не хотела, чтобы всё так обернулось, — тихо произнесла Оксана. — Но это было неизбежно.
Наступила долгая пауза. Затем Ганна прошептала:
— Знаешь… я думала, что защищаю сына. А может быть… просто боялась остаться одна.
Оксана вздохнула:
— Мы обе боялись. Только я молчала… а вы нападали первой.
Ганна прикрыла глаза:
— Плохая я была, да?
Оксана ничего не ответила. Она лишь взяла её за руку.
Мир вокруг остался прежним — но в ту минуту внутри них обеих что-то сдвинулось с места, словно тяжёлый камень упал с души.
Прошло несколько месяцев.
Оксана переехала — сняла небольшую квартиру рядом со школой. Михайло и Елизавета навещали отца спокойно, без выяснений отношений и криков.
Она работала: писала статьи, проводила детские чтения в библиотеке. Впервые за долгое время ей хотелось жить по-настоящему.
Иногда по вечерам она зажигала свечу и вспоминала тот юбилей: шумный праздник с её последним молчанием внутри него…
И думала: «Правда может разрушить многое… но именно она даёт свободу».
Спустя год Ганна сама позвонила ей:
— Заглянешь завтра? Я Елизавете подарок купила…
Оксана согласилась приехать.
Они сидели на кухне за чаем,
молча… но это молчание было другим: без упрёков и скрытого напряжения прошлого времени.
— Знаешь… — вдруг сказала Ганна, — я потом долго обдумывала твои слова. Было тяжело принять их… Но теперь думаю: может быть ты права была тогда. Всё равно я тебя уважаю… За то что сказала правду в лицо…
Оксана улыбнулась:
— Вот теперь вы действительно сильная женщина…
Она не чувствовала победы или превосходства — только лёгкость внутри себя,
словно долгая зима наконец закончилась…
Иногда проходя мимо зеркала,
Оксана останавливалась на мгновение и смотрела на своё отражение —
там больше не было измождённой женщины,
а стояла она сама —
та самая,
что наконец научилась говорить вслух то,
что раньше пряталось глубоко внутри неё…