Проснулась я от звука льющейся воды.
Алексей находился в ванной, и вода текла уже около десяти минут — я слышала её даже во сне.
Взглянув на часы, увидела, что было половина седьмого утра. — Денис? — позвала я. — Ты там как?
Ответа не последовало.
Я встала и подошла к двери ванной комнаты.
Алексей стоял перед зеркалом, но не брился и не умывался.
Он просто стоял и смотрел на своё отражение. — Что случилось?
Он вздрогнул, словно очнувшись. — А?
Ничего… просто задумался.
За завтраком он почти не трогал еду.
Кофе в чашке уже остыл, а хлеб остался нетронутым. — Денис, — осторожно сказала я, — может, стоит позвонить Тамаре?
Уточнить ситуацию?
Он поднял голову, и на мгновение в его взгляде мелькнуло что-то светлое, почти умоляющее.
Но сразу же это выражение сменилось прежним упрямством. — Зачем?
Она разбила вазу.
Точка. — Но ведь можно было просто поговорить… — Оля, — он положил руку мне на ладонь, — давай не будем об этом.
Найдём другую уборщицу.
Помоложе.
И поаккуратнее.
Я кивнула, но про себя решила — после работы зайду к Тамаре.
Просто поговорить.
Узнать её версию случившегося.
Тамара жила в старом доме на окраине Ромны, в двухкомнатной квартире, которую арендовала много лет.
Я шла по узкой лестнице, вдыхая запах старой краски и сырости.
На площадке между вторым и третьим этажом висела единственная лампочка, слабо освещавшая облупившиеся стены.
Я позвонила в дверь.
Долго никто не открывал.
Потом послышались осторожные шаги. — Кто там? — спросила Тамара. — Тамара Ивановна, это Ирина Петровна.
Пауза.
Затем щёлкнул замок, и дверь приоткрылась на ширину цепочки. — Ирина Петровна? — удивлённо произнесла Тамара. — А зачем вы… — Можно войти?
Мне нужно поговорить.
Она колебалась, но затем сняла цепочку.
Квартира оказалась небольшой, но очень уютной.
Везде стояли цветы — фиалки на подоконниках, фикус в углу, различные вьющиеся растения на полках.
В воздухе витал аромат свежести и лаванды. — Садитесь, пожалуйста, — Тамара указала на диван, покрытый вязаной накидкой. — Чай будете? — Не надо, спасибо. — Я села и внимательно смотрела на её лицо.
Тамара выглядела уставшей.
Под глазами были тёмные круги, а руки — обычно уверенные — слегка дрожали. — Тамара Ивановна, — начала я осторожно, — расскажите, что произошло вчера.
Как вы разбили вазу?
Она опустила взгляд и долго молчала.
Потом глубоко вздохнула, будто собираясь с силами для сложного разговора. — Ирина Петровна, — тихо произнесла она, — а зачем вам эти подробности? — Алексей Петрович поступил справедливо.
Сломала — значит, должна отвечать. — Но как всё произошло?
Тамара встала и подошла к окну.
За стеклом медленно кружились первые снежинки — зима в этом году пришла рано. — Ваш кот, — наконец сказала она. — Барсик.
Он прыгнул на полку.
Наверное, гонялся за мухой.
А я… пыталась его поймать, чтобы он ничего не уронил.
И случайно задела вазу локтем.
Боль пронзила моё сердце, словно острая игла.
Барсик — наш своенравный кот, подобранный с улицы три года назад.
Тамара его очень любила и постоянно угощала чем-то вкусным. — Почему же вы не объяснили это Алексею?
Тамара повернулась, и я увидела в её глазах слёзы. — А зачем? — пожала она плечами. — Всё равно я виновата.
Должна была быть аккуратнее.
А потом… он так кричал.
Я испугалась.
Думала, что будет только хуже, если начну оправдываться. — Он кричал? — спросила я. — Да, — кивнула она. — Очень сильно.
Сказал, что я… — голос её дрогнул, — будто сделала это нарочно.