Тамара села на самый край дивана, сложив руки на коленях.
Я уже собиралась покинуть комнату, но Алексей жестом пригласил меня остаться и присутствовать при беседе. — Тамара Ивановна, — начал он, с трудом подбирая слова, — хочу попросить у вас прощения.
За свою вспыльчивость.
За то, что не позволил вам высказаться.
За подозрения в вашем адрес.
Тамара молчала, опустив взгляд. — Ирина рассказала мне правду, — продолжал Алексей. — О коте, обо всём, что произошло.
И я осознал, что вел себя неподобающе… — Алексей Петрович, — перебила его Тамара, приподнимая голову. — Не стоит.
Что было, то прошло. — Нет, нужно! — Он встал и подошёл ближе. — Нужно, потому что я ошибся.
Потому что обидел человека, который никогда мне не вредил.
Потому что… Голос его дрогнул.
Тамара смотрела на него с удивлением. — Потому что после инсульта вы стали для меня словно сестра, — тихо признался он. — А я поступил с вами хуже, чем с чужим человеком.
Тамара всхлипнула.
Затем поднялась и обняла его — неловко, по-матерински. — Да что вы говорите, Алексей Петрович, — тихо ответила она. — Да что вы такое… Они обнимались, а у меня в горле застрял комок слёз. — Вернитесь к нам, — умолял Алексей. — Прошу вас.
Мы повысим вам зарплату.
И с внуком поможем… Тамара отошла и покачала головой. — Нет, Алексей Петрович.
Спасибо, но нет. — Почему? — Он растерянно взглянул на неё. — Я же извинился… — Извинения — это хорошо, — спокойно ответила она. — Но мне это уже не нужно. — Как это не нужно?
Тамара впервые за разговор улыбнулась. — Знаете, что произошло после того, как вы меня уволили?
Сначала я очень расстроилась.
Плакала всю ночь.
А потом подумала: пора самой за себя постоять.
Не прятаться от трудностей, не молчать, когда несправедливо обвиняют. — И что же вы сделали? — Пошла в агентство по трудоустройству.
Честно рассказала о своём опыте, о том, что мне нужна достойная зарплата для лечения внука.
И знаете что?
Мне предложили работу в крупной компании.
Убирать офис.
Зарплата вдвое выше, чем была у вас.
И коллектив дружелюбный.
Алексей ошарашенно смотрел на неё. — То есть… у вас уже есть работа? — Есть.
Завтра начинаю. — Тамара опять улыбнулась. — И ещё я записалась на курсы.
Хочу научиться работать на компьютере.
Возможно, в будущем смогу работать не только руками, но и головой. — Но Тамара Ивановна… — Алексей Петрович, — она положила руку ему на плечо, — не расстраивайтесь.
Всё к лучшему.
Если бы не случай с вазой, я бы так и сидела в своей скорлупе.
А теперь… теперь я поняла, что могу гораздо больше, чем думала.
Алексей опустился в кресло, словно ноги его не держали. — Значит, вы не вернётесь? — Не вернусь.
Но не сердитесь из-за этого. — Тамара наклонилась и поцеловала его в лоб. — Вы хороший человек, Алексей Петрович.
Просто иногда гордость мешает это показать.
Она попрощалась и вышла.
Мы с Алексеем долго сидели в тишине. — Знаешь, что забавно? — произнёс он с горькой усмешкой. — Я хотел извиниться, надеясь вернуть всё как было.
А получилось так, что случайно подтолкнул её к изменениям к лучшему. — Он печально покачал головой. — Только совсем не тем способом, на который рассчитывал. — Возможно, события должны были пойти именно таким путём, — осторожно предположила я. — Может быть. — Он встал и подошёл к окну. — Знаешь, она права.
Про гордость.
Мне действительно сложно признавать свои ошибки. — Но ты признался, — сказала я. — Это самое главное.
Он кивнул и обнял меня. — Хорошо, что ты рядом, — прошептал он. — А то я совсем бы одичал из-за своей гордыни.
За окном кружились снежинки, медленно ложась на подоконник тонким слоем.
Первый снег этой зимы.
Начало чего-то нового.
Через неделю нам пришло письмо.
Тамара написала, что Денис успешно прооперирован, что она освоилась на новом месте и даже подружилась с коллегами.
В конце было добавлено: «Спасибо вам за всё.
Особенно за то, что помогли мне поверить в себя».
Алексей долго читал открытку, а потом бережно поставил её на полку — туда, где стояла раньше мамина ваза. — Знаешь, — сказал он мне тогда, — иногда мы разбиваем что-то дорогое, чтобы обрести нечто ещё более ценное. — Что именно? — Понимание.
Что люди важнее вещей.
Всегда.
Я поцеловала его в щёку и подумала о том, как порой наши ошибки становятся началом чего-то хорошего.
Для нас.
И для тех, кого мы любим.