Сайт для Вас!
Ольга стояла у плиты, медленно помешивая овсяную кашу. В кухне царила гробовая тишина, нарушаемая лишь лёгким потрескиванием газа. Сквозь окно пробивался холодный рассвет — серо-голубой, словно запотевшие глаза уставшего человека.
— Ольга, ты не забыла, что маме нужно измерить давление до завтрака? — раздался голос Игоря из спальни.
— Не забыла, — ответила она автоматически, и только спустя мгновение осознала, что вовсе не думала об этом.
Повернув голову, она увидела своё отражение в окне. Тусклые глаза, морщины, волосы, слипшиеся у корней. Раньше она не выходила из дома без помады. Теперь — лишь бы успеть заварить травы к восьми утра.
Тамара Петровна — свекровь — появилась в дверях, опираясь на трость. Её движения были намеренно тяжёлыми, с лёгкой театральностью.
— Нужно бы сегодня постирать все шторы в гостиной. И ковры в коридоре тоже, — произнесла она, даже не поздоровавшись. — Пыль ощущается, у меня в горле першит.
Ольга обернулась:
— Сегодня же среда, день мытья окон. Я собиралась…
— Что ты собиралась? — перебила Тамара Петровна. — Ты планируешь, а у меня астма. Или здоровье старого человека тебе уже не важно?
Она знала: любое возражение обернётся шантажом. Болезни, возраст, усталость — Тамара Петровна умела превращать слабость в оружие.
Игорь вошёл в кухню, почесывая живот под футболкой.
— Мама права. Пыль действительно есть. Может, ты тогда шторы в машинку загонишь, а окна я на выходных помою. Если не забуду, конечно.
— Конечно, — прошептала Ольга, ощущая, как в груди снова поднимается знакомая тяжесть. Её даже не спрашивали, хочет ли она этого. Просто должна была.
К девяти утра кухня была уже вычищена. Тамара Петровна сидела в кресле с вязанием, комментируя всё подряд:
— Оля, а что это ты надела? Какая-то серая кофта. Лицо совсем теряет цвет. Тебе в сиреневом лучше, я же тебе говорила.
Ольга смотрела на свои руки, покрасневшие от чистящих средств, и чувствовала, как в ней постепенно накапливается злость. Но сдерживалась. Как всегда.
Позже она села за ноутбук — нужно было проверить отчёты. Она всё ещё работала бухгалтером удалённо, но семья воспринимала это как хобби, а не серьёзную работу.
— Ты же всё равно дома сидишь, — бросал Игорь. — Зачем напрягаться?
К вечеру Тамара Петровна снова напомнила:
— А помнишь, я говорила, надо на рынок за картошкой съездить? По понедельникам там акция. Ты бы сходила, пока не разобрали. Не забудь взять два мешка — один на зиму, другой для пюре.
Ольга тихо закрыла ноутбук.
— Завтра я работаю весь день. С утра отчёт, потом созвон с налоговой.
— Я же не прошу тебя мешки таскать! Закажи такси. Сейчас лень — на всё оправдание. А раньше женщины с огорода по два ведра таскали и не жаловались.
И снова — молчание. Ольга не спорила. Зачем? Всё равно обвинят её.
Перед сном она стояла перед зеркалом в ванной. Лицо было вялым, волосы казались безжизненными. Кто эта женщина?
Рядом с зубными щётками стоял пузырёк с каплями Тамары Петровны, коробка таблеток Игоря, и где-то рядом — её крем для лица, просроченный три месяца назад.
Она выключила свет.
На следующее утро Ольга проснулась ещё до рассвета. Тихо оделась. Накинула куртку. Не готовила завтрак. Не измерила давление. Не объяснялась.
Просто вышла из дома, захлопнув дверь за собой.
***
Автобус ехал медленно, унося Ольгу прочь от многоэтажек, жалоб, лекарств и постоянного «ты должна». За окном мелькали ещё спящие деревни, редкие заправки и бескрайние поля. С каждым километром ей становилось легче. Не совсем спокойно — тревога всё ещё подступала, — но дышать стало возможным.