Его кабинет — стеклянный куб на тридцать пятом этаже высотки — был вершиной тщательно выстроенной системы. Здесь он был не просто Тарасом. Он становился Тарасом, вице-президентом, человеком, чьё мнение определяло решения, а подпись имела вес в гривнах. Воздух здесь был чист до стерильности, очищенный от уличной суеты и человеческих слабостей, а монотонный шум кондиционера звучал как саундтрек его успеха.
Первым тревожным сигналом стал лёгкий толчок смартфона о столешницу. Вибрация прервала тишину — сообщение от Богдана, руководителя соседнего отдела и давнего товарища-соперника. «Тарас, это твоё?» — и ссылка. Тарас нахмурился: Богдан не тратил время на пустяки, а смайлик с подмигиванием выглядел язвительно. Он без особого интереса нажал на ссылку, ожидая очередной нелепый мем.
На экране появилась чёрно-белая фотография. Сначала он не понял, что перед ним: знакомый изгиб кресла из кожи, блик на стекле с рамкой диплома… его пиджак… И ноги — длинные, изящные ноги в туфлях на шпильке, дерзко закинутые на его рабочий стол. А затем лицо. Лицо Анастасии смотрело прямо сквозь экран — холодное и насмешливое. Уголки губ чуть приподняты в полуулыбке, но глаза оставались ледяными: они выносили приговор.
Внутри него что-то оборвалось. Шум вентиляции вдруг стал оглушающим фоном. Цифры в отчёте перед глазами расплылись в бессвязные символы. Он прочитал подпись под фото: «Новый проект: „Корпоративная мораль“. Размышления о стыде и приличиях в бизнесе современности. Вдохновлено моей семьёй». Семьёй… Слово пронзило его словно раскалённая игла. Она не просто сделала провокационный снимок — она выставила их личную драму напоказ тысячам зрителей цифрового амфитеатра.
Смартфон снова завибрировал… и ещё раз… Сообщения начали сыпаться одно за другим в общий чат топ-менеджеров: сначала лайки к пересланной ссылке от Богдана; затем язвительные комментарии: «Тарас, у твоей жены отличный вкус к деловым костюмам!», «Инновационный подход к тимбилдингу». Он ощущал, как стены офиса будто сдвигаются внутрь — аквариум превращался в банку для наблюдений за пойманным насекомым. Каждый проходящий мимо сотрудник замедлял шаг у двери; взгляды были быстрыми и любопытными; за спиной слышались приглушённые смешки и поспешно скрываемые улыбки.
Репутация — тот монолит из безупречности, который он годами вытачивал усилиями и самодисциплиной — начал покрываться трещинами прямо у него на глазах. Он больше не был Тарасом Андреевичем для коллег — теперь он стал просто «тем самым мужем». Это унижение было куда болезненнее родительских нравоучений: тогда ему навязывали чувство стыда извне; теперь же оно исходило изнутри и разъедало всё живое внутри него кислотой осознания собственного падения.
Поздним вечером он возвращался домой молча. Ярость уже остыла до тяжёлого комка холода где-то под рёбрами. Мысли о матери исчезли бесследно; осталась только одна догадка: она сделала это намеренно… хладнокровно… точно рассчитав момент удара по самому больному месту — по его гордости.
Он вошёл в квартиру тихо. Анастасия сидела в гостиной с книгой на коленях — спокойная до безразличия. Она подняла взгляд навстречу ему без страха или раскаяния; лишь холодное ожидание читалось во взгляде.
— Ты довольна? — спросил он ровным голосом без оттенков эмоций.
— Я предупреждала, — ответила она так же спокойно и перевернула страницу книги.
И тут до него дошло: для неё это была партия шахмат… И сейчас она поставила эффектный шах своим ходом напоказ всему офису и миру вокруг них обоих. Она ждала ответного хода от него.
Он прошёл мимо неё молча; ни слова больше не сказал ей… даже взглядом не удостоил её присутствие рядом с собой.
Крики? Объяснения? Нет смысла… Всё уже сказано было раньше словами… Теперь говорить будет действие.
Он закрылся в своём кабинете и медленно оглядел пространство своего поражения… Ответ созревал внутри него уже сейчас… И этот ход будет ничуть не менее элегантным… но куда более беспощадным…
Этой ночью сон так и не пришёл к Тарасу. Он лежал неподвижно на своей стороне кровати, глядя вверх сквозь пляшущие по потолку тени фар проезжающих машин за окном города Украины…
Рядом Анастасия дышала ровно и глубоко во сне победителя – того самого человека, кто уверен в своей правоте…