Эта её уверенность, то безмятежное спокойствие после нанесённого удара, раздражали его куда сильнее, чем сама фотография. Он выжидал. Ждал, пока в квартире воцарится полная тишина, пока за окном город окончательно не погрузится в сон.
Около трёх часов ночи он осторожно поднялся с постели. Не включая свет, на ощупь прошёл по коридору и остановился у двери в её мастерскую-студию. Это было её личное убежище — место вдохновения и труда. Он никогда не заходил туда без приглашения. Сегодня решил иначе.
Комната встретила его смесью запахов: химии для проявки, духов и пыли, кружащей в лунных лучах, пробивавшихся сквозь жалюзи. У стены стояло её оборудование: штативы напоминали тонконогих металлических насекомых, софтбоксы были сложены как гигантские веера. На просторном рабочем столе царил творческий беспорядок. И вот она — толстая кожаная папка с тиснением имени Анастасии. Её гордость, итог побед и усилий — доказательство профессионального уровня.
Он положил папку на стол и раскрыл её.
С десятков страниц на него смотрели разные образы Анастасии. Смелая и дерзкая с короткой стрижкой — в съёмке для рекламы необычных украшений; нежная с распущенными волосами — на обложке свадебного журнала; строгая и уверенная — для делового издания о финансах. Каждое фото было результатом кропотливой работы команды под её руководством. В центре всегда была она — её лицо.
Тарас выдвинул ящик стола. Среди мелочей он нашёл то, что искал: тяжёлый канцелярский нож с выдвижным лезвием. Щелчок кнопки выпустил острое лезвие наружу — оно хищно сверкнуло в свете луны. Он вернулся к портфолио, выбрал первую страницу: плотную глянцевую бумагу высокого качества. Приложив лезвие к изображению, он начал резать.
Он не рвал страницы яростно — действовал точно и хладнокровно, почти как хирург при операции. Лезвие входило в поверхность бумаги с тихим шипением змеи. Он не удалял весь снимок целиком — лишь вырезал лицо девушки аккуратным овалом и откладывал его в сторону. На листе оставалась фигура без головы — пустота зияла там, где раньше было выражение лица.
Он перевернул следующую страницу… И повторил всё снова.
Раз за разом он проводил ножом по глянцу бумаги без малейших эмоций или колебаний: движения стали автоматическими и отрешёнными от чувств. Это был не акт разрушения — скорее ампутация личности от результата труда; превращение достижений Анастасии в обезличенные силуэты моделей без души.
Рядом с папкой росла кучка вырезанных лиц — уродливая груда немых свидетельств его действия.
Когда портфолио закончилось, он не остановился на этом.
Его взгляд упал на технику: любимую камеру Анастасии и объективы, которые она бережно протирала специальной тканью каждый вечер… Он взял камеру в руки вместе с самым массивным объективом и начал создавать свою инсталляцию.
Он ничего не разбивал и не ломал напрямую — он конструировал сцену разрушения как художник своего мрачного замысла: из осветительных приборов соорудил шаткую башню посреди комнаты; сверху водрузил камеру объективом вниз — словно повешенную жертву; вокруг разложил остальные объективы как следы расстрела… Затем вставил изуродованные страницы портфолио в пустые рамы у стены…
И завершением композиции стала горсть вырезанных лиц у основания этой конструкции – словно конфетти после зловещего праздника.
Утром Анастасия проснулась бодрой и вдохновлённой: ей казалось, что она обрела внутреннюю силу… Она чувствовала себя победительницей этого раунда их молчаливой войны мыслей и эмоций.
Напевая себе под нос что-то весёлое, она вошла в свою студию за утренним кофе… И застыла на пороге…
Она не закричала… Не произнесла ни слова… Её взгляд медленно скользнул по комнате: фиксируя каждую деталь хаоса перед собой…
Груда изуродованной техники посреди комнаты – некогда любимые инструменты превратились в символ разрушения… Камера – её «третий глаз» – униженно смотрела вниз… Пустые рамы на стенах зияли дырами там, где раньше было её лицо…
Это был не просто акт агрессии или мести – это был тщательно продуманный манифест… Холодный расчётливый ответ на вызов… Символическое уничтожение её как личности… Как профессионала…
Он лишил смысла плоды всей её работы… Превратил их в издевательский фарс…
Тарас стоял позади неё у дверного проёма… Он ждал именно этого момента… Хотел увидеть выражение её лица…
Она медленно повернулась к нему…
Её глаза были сухими… Чёрными… Как земля после пожара… В них больше не осталось ни высокомерия… Ни сарказма…
Лишь пустота…
Они молча смотрели друг другу в глаза среди руин того мира… который когда-то строили вместе…
Больше слов не требовалось…
Всё уже было сказано…
Навсегда…