— Мы ведь почти одного возраста, — произнёс он. С того вечера всё стало меняться. Они не пересекли черту сразу — всё происходило постепенно. Разговоры становились всё длиннее и откровеннее. Оксана делилась воспоминаниями о юности: как в девятнадцать вышла замуж за мужчину на пятнадцать лет старше, потому что «так было нужно», как в двадцать родила Ганну и с тех пор тянула на себе всю семью, пока муж не ушёл к своей секретарше.
Роман слушал её внимательно и впервые перестал видеть в ней просто тёщу — перед ним была женщина, которая когда-то мечтала, любила, ошибалась. Он тоже рассказывал: о детстве в коммунальной квартире, о том, как к двадцати пяти уже чувствовал себя выгоревшим на работе и женился на Ганне, потому что «она светлая и с ней легко».
Оксана слушала его молча, иногда кивая так, будто понимала его лучше него самого.
На седьмой день Ганна позвонила по видеосвязи. Роман сидел на кухне, а Оксана за его спиной мыла посуду.
— Как у вас дела без меня? — спросила она.
— Всё нормально, — ответил он. — Мама помогает.
Оксана обернулась к камере с полотенцем в руках и улыбнулась.
Ганна рассмеялась:
— Мамочка, ты там зятя не замучай своей заботой!
— Не волнуйся, доченька, — ответила Оксана. — Я его никому в обиду не дам.
Когда связь оборвалась, Роман посмотрел на неё. Она стояла у окна; свет ложился ей на лицо мягким контуром. Он вдруг сказал:
— А ведь вы правда меня защищаете.
Она повернулась к нему. Несколько секунд они молчали — но это молчание казалось бесконечным.
— Рома… — начала она тихо и осеклась.
Он поднялся со стула и подошёл ближе. Не коснулся её ни рукой, ни губами — просто стоял рядом и смотрел ей в глаза. Она не отвела взгляда.
Потом прошептала:
— Это неправильно…
— Я понимаю… — отозвался он.
Но уже следующим вечером всё повторилось снова. И потом ещё раз… И ещё один раз.
Между ними медленно стирался рубеж дозволенного; мучительно долго они оставались будто бы по разные стороны границы. Они избегали поступков, которые нельзя было бы объяснить случайностью: он убирал прядь волос с её лица; она задерживалась рукой на его пальцах при передаче чашки чая…
Но напряжение только росло с каждым днём.
Роман начал ловить себя на том, что ждёт вечера так же нетерпеливо и взволнованно, как подросток перед первым свиданием.
Оксана стала приезжать немного раньше обычного и уезжать позже положенного времени.
В одну из пятниц Ганна написала ему сообщение: она задерживается ещё минимум на неделю из-за срочного проекта.
Роман сообщил об этом Оксане по телефону. Та помолчала немного и сказала:
— Тогда я завтра утром приеду пораньше… Уберусь у вас дома… Наверное же уже беспорядок?