В субботу, ровно в девять утра, она появилась на пороге — в джинсах и белоснежной рубашке, волосы аккуратно собраны в хвост. Роман ещё спал. Она тихо прошла на кухню и поставила вариться кофе. Он вышел из спальни в спортивных штанах, без майки, и замер в дверях. Она обернулась к нему с невозмутимым выражением лица, но во взгляде читалось то же напряжение, что витало в воздухе между ними — будто пространство стало плотным.
— Доброе утро, — произнесла она.
— Доброе… — выдохнул он.
Они молча пили кофе. Затем она поднялась и начала мыть чашки. Он подошёл сзади, чтобы поставить свою кружку рядом, и их руки почти соприкоснулись над раковиной. Ни один не отдёрнул руку. Она тоже не двинулась. Потом медленно повернулась к нему лицом. Они оказались совсем близко друг к другу. Он заметил тонкие морщинки у её глаз и родинку над верхней губой — раньше почему-то не обращал внимания.
— Оксана… — тихо сказал он.
Она подняла ладонь и положила ему на грудь — не для объятий, а просто чтобы ощутить биение сердца под кожей. Оно стучало с бешеной скоростью.
— Роман… нам нельзя так… — прошептала она.
— Я понимаю…
Но никто из них не сделал шаг назад. В тот день они не перешли границу дозволенного: просто сидели рядом на диване, разговаривали вполголоса, словно боялись быть услышанными даже стенами. Она склонила голову ему на плечо; он обнял её за плечи осторожно, будто держал хрупкую фарфоровую фигурку.
Так они просидели до самого вечера.
Когда она собралась уходить, он проводил её до двери. На пороге она задержалась взглядом на нём и сказала негромко:
— Я завтра не приеду… Это неправильно…
— Хорошо… — ответил он вслух, хотя внутри всё протестовало против этих слов.
На следующий день она так и не появилась. И послезавтра тоже нет.
Роман словно оказался в тумане: мысли путались на работе, дома всё напоминало о ней — чашка с остатками чая, её аромат всё ещё витал среди подушек на диване… Он не звонил ей; она тоже хранила молчание.
На пятый день вернулась Ганна: обнимала его с радостью, делилась впечатлениями от командировки. Он улыбался ей и кивал машинально — а сам думал только о том единственном: как теперь жить дальше с этим знанием о человеке рядом, с которым всё ощущается иначе?
Прошла неделя. Оксана позвонила вечером:
— Заеду за кое-какими вещами Ганны… забыла отдать их тогда…
Она приехала ближе к ночи — как раз когда Ганна была занята своими курсами английского языка.
Роман открыл дверь: перед ним стояла Оксана в светлом плаще; лицо бледное, под глазами тени усталости.
— Я ненадолго… — сказала она спокойно.
Он молча кивнул головой.
Она вошла внутрь и сняла плащ…