Оксана испытывала глубокую неприязнь к пьянству. Для неё это было не просто дурной привычкой — чувство отвращения проникало в самую суть её души при виде пьяного человека. Сначала на лице пробегала едва заметная судорога, а затем руки начинали трястись от безнадежного негодования. Она чётко осознавала причины этого: с детства наблюдала, как мать медленно разрушала себя водкой. Каждая ночь приносила новые мучительные сны, и Оксана боялась замыкать глаза, не зная, какое ещё унижение встретит её следующим утром.
Самые сильные воспоминания остались из детских лет — серых, пропитанных запахом перегара и отчаяния. Мать приходила домой глубокой ночью, спотыкаясь на каждом шагу, а однажды девочка увидела её на асфальте у подъезда, растянувшейся словно пустая тень. Ей тогда было всего семь, но стыд уже запечатлелся в её душе навсегда. Соседи бросали на неё жалостливые взгляды, а одноклассники насмехались, показывая пальцем: «Вот идёт дочь пьяницы!»
Издевательства не прекращались во время учёбы. За спиной одноклассники шушукались, пародировали шаткую походку матери, называли её алкоголичкой. Оксана плакала в подушку, но слёзы не приносили утешения. Она научилась скрывать боль за каменным выражением лица, однако внутри кипели ярость, разочарование и страх.
Самым тяжёлым было то, что мать перестала заботиться о доме. Пыль и грязь скапливались в углах, на столах валялись остатки еды, пол был уссыпан осколками разбитых бутылок. Оксана пыталась навести порядок, но сил не хватало. Она оставалась ребёнком, который мечтал играть с куклами и заниматься уроками, а не держать тряпку в руках и терпеть постоянный стыд.
По вечерам она забивалась в угол, прислушиваясь к хрипам и плачу за стеной. Иногда раздавался звук разбивающегося стекла или глухой удар — тело матери падало на пол. В такие моменты девочка замирала, боясь двигаться, пока тишина не поглощала очередной ужас.
