Елизавета уверенно и привычно водила тряпкой по оконному стеклу, делая широкие движения.
Звонок в дверь вырвал её из раздумий. Она бросила взгляд на часы с кукушкой, висящие на стене — Ростислав с Кристиной, как обычно, пришли в воскресенье ровно к шести.
— Мама, привет! — первым вошёл Ростислав, высокий и плечистый, с той самой улыбкой, что досталась ему от отца.
Он крепко прижал мать к себе. От неё пахло чистотой и только что испечённым пирогом.
— Здравствуйте, Елизавета, — мягко произнесла Кристина, аккуратно снимая лёгкое пальто.
В её движениях ощущалась осторожность — словно она постоянно помнила: это не её дом.
— Проходите же, не стойте. Ужин почти готов. Только вот окна… всё руки не доходят. За неделю столько пыли налетело с улицы — стекла серые стали, — сказала Елизавета и махнула рукой в сторону окна.
— Мамочка, присядь немного и отдохни, — сказал Ростислав и бережно усадил женщину в кресло. — Мы сейчас всё сделаем сами.
Супруги быстро накрыли на стол. За ужином говорили о работе, свежих новостях и самочувствии.
Беседа шла спокойно и непринуждённо. Однако Кристина всё равно ощущала лёгкое напряжение. Она чувствовала на себе взгляд Елизаветы — тот самый внимательный взгляд матери мужа, будто та невольно сравнивала её с каким-то идеалом из своей памяти… которому Кристина никогда не соответствовала.
Когда яблочный пирог был доеден до последней крошки, а чай допит до дна чашек, Ростислав переглянулся с женой многозначительно.
— Мамочка, мы тебе кое-что принесли… подарок! — сказал он с улыбкой и направился в прихожую за большой картонной коробкой.
Елизавета слегка нахмурилась; по её лицу скользнула едва заметная усмешка:
— Опять что-то ненужное? Я ведь просила вас не тратиться зря… У меня ведь всё есть…