Игорь замер. В гостиной воцарилась гробовая тишина. Подруги Нины Сергеевны застынули с застывшими улыбками на лицах, а мать смотрела на него так, будто не могла его узнать.
— Ты шутишь? — наконец выдавила она, нервно смеясь. — Игоршка, что за странные шутки?
— Это вовсе не шутка, мама, — он опустился в кресло, внезапно почувствовав непреодолимую усталость. — Я годами обманывал тебя, рассказывая о своих успехах, потому что боялся разочаровать. Страх потерять твою любовь, когда ты узнаешь, что я — обычный человек, простой парень, не выдающийся и не великий.
Нина Сергеевна побледнела. Её подруги обменялись взглядами, явно не понимая, как вести себя в этой неловкой обстановке.
— Может, нам лучше… — начала одна из них.
— Нет, оставайтесь, — неожиданно решительно произнесла Нина Сергеевна. — Раз мой сын выбрал публично признаться, значит, так тому и быть.
Она села напротив Игоря, выпрямив спину и сложив руки на коленях.
— Зачем ты это делаешь? — спросила она, и в её глазах заблестели слёзы. — Чтобы унизить меня перед друзьями?
— Нет, мама. Чтобы перестать унижать самого себя.
За окном снова раздался дождь. Капли стучали по стеклу, создавая необычный фон для этого болезненного разговора.
— Ты всегда хотела, чтобы я был лучшим. Отличником, победителем, лидером. А я был обычным мальчишкой. И когда не соответствовал твоим ожиданиям, видел в твоих глазах такое разочарование, что стал придумывать. Сначала небольшие выдумки — несуществующие пятёрки, мнимые похвалы учителей. Потом — всё больше. А после знакомства с семьёй Тамары ложь вышла из-под контроля.
Подруги матери сидели неподвижно, словно статуи. Нина Сергеевна смотрела на сына так, будто он совершил величайшее предательство.
— Но все эти рассказы… о твоих командировках, о контрактах…
— Всё это вымысел, мама. Абсолютно всё.
Внезапно открылась входная дверь. В дом вошла Тамара — одна, без детей. Она сняла промокший плащ и подошла к мужу, положив руку ему на плечо.
— Здравствуйте, Нина Сергеевна, — спокойно произнесла она. — Я рада, что Игорь наконец набрался смелости признаться в правде.
— Ты знала? — удивлённо спросила свекровь. — Знала и позволяла?
— Я много лет пыталась убедить его прекратить этот спектакль. Но каждый должен сам понять, что жить обманом невозможно. Одна из подруг Нины Сергеевны вдруг поднялась и подошла к окну.
— Знаешь, Лиза, — тихо сказала она, — может, нам всем стоит учиться у вашего сына. Моя дочь работает кассиром в супермаркете, а я всем рассказываю, что она финансовый аналитик. Потому что боюсь выглядеть хуже на фоне ваших рассказов о сыне-миллионере.
— Что? — ошеломлённо уставилась на подругу Нина Сергеевна.
— А мой сын уже пять лет без работы, — неожиданно призналась вторая женщина. — Живёт на средства жены, а я говорю всем, что он в длительной командировке за границей.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом дождя. Нина Сергеевна растерянно переводила взгляд с сына на подруг.
— Мы все лжём, Лиза, — тихо произнесла третья подруга. — Потому что боимся казаться неудачницами на фоне чужих достижений. Каждая из нас возвеличивает успехи своих детей, а потом эти дети чувствуют давление наших иллюзий.
Игорь смотрел на этих женщин с изумлением. Лишь сейчас он осознал, что, возможно, его мать тоже стала пленницей этой бесконечной цепочки сравнений и соперничества.
— Мама, — он взял её руки в свои, — я обычный человек. У меня достойная работа, любящая жена, замечательные дети. Я не управляю корпорацией, но честно выполняю свои обязанности. Я не миллионер, но мы не нуждаемся. Разве этого недостаточно?
Нина Сергеевна расплакалась. Она рыдала громко, не сдерживая слёз, как не делала это с тех пор, как Игорь был ребёнком.