В день открытия двора собрались местные жители — пожилые женщины с пакетами семечек, дети, резвящиеся на качелях, и даже глава районной администрации. Тамара стояла в стороне, стараясь не привлекать к себе внимания. Но когда люди фотографировались на фоне их клумб с лилейниками и бархатцами, кто-то из прохожих воскликнул:
— Кто же всё это придумал? Какая прелесть!
Подруга толкнула Тамару локтем:
— Пойдём, пойдём! Это ведь твой проект!
Смущённая, с румянцем на щеках, Тамара вышла вперёд. Кто-то похлопал её по плечу, кто-то пожал руку, и в этот момент она почувствовала: именно ради этого стоило терпеть насмешки и сомнения.
⸻
Но дома ситуация не изменилась. Игорь по-прежнему ухмылялся и демонстративно игнорировал её достижения. Иногда он даже сознательно звал друзей в день её практики, чтобы она «готовила им борщ» и подавала пиво.
Однажды вечером он бросил:
— Слушай, может, хватит? Ты ведь всё равно в офисе работаешь. Эти твои курсы тебе денег не принесут.
Тамара впервые посмотрела на него без страха.
— Игорь, знаешь, я больше не хочу жить так, как ты хочешь. Я подала заявку на стажировку в дизайн-бюро. Если меня возьмут — уйду из офиса.
Игорь вскочил:
— Ты с ума сошла? Кто тебя возьмёт? Только бесплатно, да и то вряд ли!
Она вздохнула:
— Пусть бесплатно. Но я больше не собираюсь похоронить себя.
⸻
Весной всё решилось. Тамару действительно приняли на стажировку — без оплаты, но с возможностью карьерного роста. Она собирала портфолио, ездила по клиентам, разрабатывала проекты парков для ТСЖ. В тот вечер Игорь накричал на неё, обвинил в «предательстве семьи». Тамара молча собрала чемодан.
Она переехала в съёмную комнату у подруги. Сначала было страшно — привыкнуть жить без привычных ужинов и бурчащего мужа. Но каждая минута свободы стоила тысячи таких ужинов.
⸻
Прошло два года. Тамара больше не листает каталоги в мечтах — теперь сама фотографирует дворы, которые создаёт. Её небольшое бюро получает заказы на озеленение дачных участков и городской среды. Однажды она получила письмо от районной администрации: «Мы хотели бы, чтобы именно вы разработали концепцию нового сквера на месте старой автостоянки».
Она распечатала письмо и прикрепила над своим рабочим столом — как подтверждение самой себе: можно стать тем, кем мечтала быть.
А иногда, проходя мимо своего первого двора, она видит старушек на скамейках и слышит, как мамы шепчут детям: «Видишь, какой прекрасный сад? Его создала одна женщина. Сама. Своими руками».
⸻
Проект нового сквера стал для Тамары не просто работой, а настоящим испытанием на выносливость. Районная администрация выделила скромный бюджет, сроки поджимали, а местные жители, привыкшие к асфальтированной стоянке, встретили идею с недоверием.
— Зачем этот парк? Лучше бы ещё парковку сделали! — возмущался пожилой мужчина с сединой на висках.
Тамара посещала каждое собрание жильцов, демонстрировала эскизы, выслушивала претензии и предложения. Иногда приходила домой поздно ночью с голосом, сорванным от споров. Но она не сдавалась: ей было ясно, каким станет этот уголок Винницы через полгода — зелёным, уютным, живым.
Когда снесли последние бетонные блоки и начали сажать первые деревья, к ней подошёл тот самый пожилой мужчина.
— Знаешь, прости меня. Ты красиво всё делаешь. Может, я могу помогать? Я в молодости садовником работал, — неловко произнёс он, переминаясь с ноги на ногу.
— Конечно! — Тамара улыбнулась так искренне, что у мужчины заблестели глаза.
Так у её проекта появился первый добровольный помощник. Затем подтянулись и другие: школьники, молодые мамы, пару раз приходили студенты на практику. Сквер начал оживать не только из чертежей, но и из тепла людей, которые вдруг захотели, чтобы их двор расцвёл.
⸻
Однажды вечером, возвращаясь с очередной вылазки за саженцами, Тамара услышала за спиной знакомый голос. Игорь. Он стоял на крыльце её нового офиса — того самого дизайн-бюро, где теперь занимал должность ведущего проектировщика.
— Тама… Ну привет.
Она с удивлением посмотрела на него: тот же спортивный пуховик, та же слегка небрежная стрижка, только в глазах теперь не было прежней уверенности хозяина жизни. Игорь поёрзал с места на место.
— Я слышал, ты теперь прям… крутая. Сквер этот — твой?