Давайте проведём, так сказать, масштабное семейное собрание.
Уверена, нам найдётся о чём поговорить.
К примеру, как распределить империю нашего общего мужа и отца.
Встреча прошла через неделю в безликом конференц-зале престижного отеля.
Юрист, представившийся господином Петровым, выглядел как игрок в покер с глазами холодной рептилии.
Он был уверен, что перед ним — растерянная, истеричная вдова, которую легко запугать и отделаться минимальными уступками.
Он глубоко ошибся.
По его требованию прибыли и остальные.
Испанка Оксана с сыном-подростком.
Хрупкая японка Наташа с дочерью.
Француженка Елена, приехавшая одна.
Турчанка Людмила с двумя сыновьями.
Они обменивались взглядами, в которых читалась плохо скрываемая вражда.
Каждая считала себя главной любовью этого мужчины, а других воспринимала как досадное недоразумение.
Я заняла место во главе стола.
Игорь — рядом со мной, бледный, но решительный.
Перед собой я нарочно разложила восемь телефонов. — Благодарю всех за приезд, — начала я.
Петров попытался перебить, но я подняла руку. — Господин Петров, ваш клиент, мой покойный муж, был человеком исключительным.
Он создал не просто бизнес-империю.
Он сотворил иллюзию для каждой из нас.
Я включила проектор.
На экране появились фотографии.
Алексей с Оксаной во Львове.
Алексей с Наташей в Яремче.
С Еленой в Хмельницком.
С Людмилой в Трускавце.
И со мной, в этой самой квартире, где он был «уставшим от командировок» супругом.
Женщины вздохнули.
Дети смотрели на экран с непониманием. — Как видите, наш муж и отец был чрезвычайно… многогранным, — продолжила я. — И крайне предусмотрительным.
Он оставил трастовый фонд для своих… признанных детей.
А для нас с сыном — брачный контракт, по которому нам не полагается ничего.
Петров покашлял. — Тамара Петровна, я понимаю вашу боль, но эти дела давно закрыты.
Завещание неоспоримо.
Предлагаю обсудить размер вашей компенсации за сорок лет брака и не выносить сор из избы. — Компенсацию? — я улыбнулась. — Нет, господин Петров.
Мне не нужна компенсация.
Я требую справедливости.
Я вывела на экран следующий слайд.
Это была титульная страница из файла Алексея — «Проект «Бессмертие»». — Мой муж был не просто лжецом.
Он был гениальным преступником.
Используя поддельные личности, он открывал счета и регистрировал оффшорные компании.
Его империя — карточный домик, построенный на налоговых махинациях в нескольких странах.
Лицо Петрова застыло.
Женщины обменялись взглядами, не до конца понимая, о чём идёт речь. — Что вы хотите этим сказать? — прохрипел юрист. — Я хочу сказать, что этот трастовый фонд, который вы защищаете, наполнен нечистыми деньгами.
И как только я передам полный файл Интерполу и налоговым органам соответствующих государств, от фонда не останется и следа.
А его бенефициары и управляющие окажутся под пристальным контролем.
В зале воцарилась напряжённая тишина.
Оксана что-то яростно прошептала по-испански.
Елена побледнела.
Они начали осознавать ситуацию. — Вы блефуете, — сказал Петров, но в голосе уже не было прежней уверенности. — Проверьте, — пожала плечами я. — У вас есть ровно сутки, чтобы подготовить для меня и моего сына новое соглашение.
Я не претендую на всю империю.
Мне не нужно чужое.
Я хочу лишь получить то, что принадлежит мне за сорок лет жизни, которую у меня украли.
За жизнь моего сына, которого вы исключили.
Пятьдесят процентов от всех настоящих активов.
Чистыми.
Перечисленными на наши счета.
Взамен я передам вам эту флешку и забуду о вашем существовании.
Я поднялась. — В противном случае, завтра утром этот «большой семейный альбом» станет достоянием общественности.
А вы, дамы, — я окинула оцепеневших женщин взглядом, — будете делить не миллионы, а долги и судебные издержки.
Выбирайте.
Я развернулась и направилась к выходу.
Игорь последовал за мной.
В его взгляде впервые мелькнуло не жалость, а восхищение.
Мы не оборачивались.
Мы знали, что они согласятся.
Потому что монстр, создавший эту империи лжи, научил их всех бояться.
А я, его тень, его «прикрытие», переняла от него другое.
Не бояться ничего.
И попадать точно в цель.