Вечером, когда Кирилл вернулся домой после работы, его лицо было мрачным. Он молча поел, пока Оксана укачивала дочку на руках, и лишь потом заговорил.
— Мама звонила, — проговорил он, не отрывая взгляда от стены. — Обиделась. Говорит, ты ее выгнала.
Оксана напряглась.
— Я ее не выгоняла, Кирилл. Она притащила целую сумку старой одежды от детей Роксоланы и настаивала, чтобы я это надела на Маричку. Я отказалась — спокойно и вежливо.
— Оксан, ты же знаешь маму. Она не из вредности. Просто у нее такие взгляды: экономия для нее — почти святое дело. Хотела как лучше.
— Лучше для кого? — голос Оксаны стал громче, но она тут же осеклась и посмотрела на спящую малышку. Перейдя на раздражённый шепот, она продолжила: — Для себя? Чтобы почувствовать себя нужной? Кирилл, я не хочу одевать свою дочь в чужие вещи! Всё мое детство прошло в одежде после кого-то другого. Я это ненавидела! Я хочу, чтобы у Марички было всё своё. Своё!
Кирилл устало провёл рукой по переносице. Высокий и крепкий мужчина с обычно спокойным нравом теперь выглядел растерянным. Он оказался между двух сторон и явно не знал, как поступить.
— Я тебя понимаю… Честно понимаю. Но постарайся понять и её тоже. Она выросла в другие времена. Для неё передать хорошие вещи — это проявление заботы. А отказ воспринимается как личное оскорбление.
— Тогда пусть выражает заботу иначе! — резко ответила Оксана. — Это наша дочь! И только мы решаем, что ей носить.
— Хорошо… — вздохнул Кирилл тяжело. — Поговорю с ней ещё раз… Попробую объяснить всё спокойно. Только прошу тебя: в следующий раз будь с ней немного мягче… Всё-таки она моя мама.
Оксана промолчала в ответ. Она прижалась лицом к макушке дочери и вдохнула её тёплый младенческий запах с нежностью и тоской одновременно. В глубине души она понимала: быть «мягкой» с Ларисой невозможно — та воспринимала любую уступку как слабость.
Следующие две недели прошли относительно спокойно: свекровь не звонила и не появлялась без приглашения. Оксана уже начинала надеяться, что конфликт исчерпан сам собой. Вместе с Кириллом и Маричкой они наслаждались своим маленьким уютным миром вдали от лишних вмешательств. Кирилл оказался замечательным отцом: вставал ночью к дочке, менял подгузники без капли недовольства и подолгу гулял с коляской во дворе ради того, чтобы жена могла немного поспать или просто передохнуть от заботы о ребёнке.
В такие моменты Оксана чувствовала себя по-настоящему счастливой и защищённой.
Но эта идиллия разрушилась одним воскресным утром: их пригласили на обед к Ларисе домой.
— Семейный сбор будет… — сказал Кирилл уклончиво.— Роксолана приедет с мужем и детьми тоже… Надо бы съездить… Неудобно отказываться…
Оксане совсем не хотелось ехать туда; внутри всё протестовало против этой поездки — предчувствие было нехорошим.
Она тщательно одела Маричку в новое платьице персикового оттенка с белыми колготками и крошечными туфельками под цвет наряда.
— Как куколка… — ласково произнёс Кирилл, беря малышку из её рук.
Квартира Ларисы встретила их запахом жареной курицы вперемешку со странной напряжённостью в воздухе. Роксолана встретила гостей натянутой улыбкой; её двойняшки-близнецы лет пяти сразу же потянулись к Маричке потрогать её ручки или щёчки, но Оксана инстинктивно прижала дочку крепче к себе.
Из кухни вышла Лариса; вытирая руки о фартук, она быстро оглядела внучку взглядом:
— Нарядились… Прямо как на парад собрались? Ну проходите уже внутрь…
За обеденным столом разговор никак не складывался: муж Роксоланы молча обсуждал машины с Кириллом; сама Роксолана задавала вопросы про режим дня ребёнка или кормление грудью таким тоном, будто заранее знала все ответы назубок; Лариса почти ничего не говорила вслух… но взгляд её был тяжёлым и оценивающим – Оксана чувствовала его постоянно на себе.
После еды мужчины ушли курить на балкон; дети смотрели мультики в соседней комнате – тогда Лариса подошла к Оксане:
— Пойдём со мной… кое-что покажу тебе…
Голос был твёрдым до резкости – возражения даже не предполагались возможными.
Она повела её в спальню и открыла дверцу старого шкафа из лакированного дерева – тот пах временем и пылью прошлого десятилетия… На полке лежал всё тот же клетчатый баул…
У Оксаны похолодело внутри…
— Я тут ещё перебрала немного… — буднично произнесла свекровь.— Почти всё новое осталось – Роксоланина так ни разу ничего толком не надевали… выросли быстро… Вот посмотри костюмчик утеплённый – как раз для осени подойдёт… Не придётся тратиться зря…