В прихожей витал тот же неприятный запах, что неизменно появлялся с возвращением Богдана после работы.
Тяжелый аромат подгнивших фруктов, вперемешку с кисловатым оттенком испорченных молочных продуктов, образовывал густую атмосферу, которую Марьяна терпеть не могла.
Она стояла на кухне, упершись ладонями в столешницу, и прислушивалась к звукам у входа — муж возился с пакетами.
Послышался шелест полиэтилена, затем — глухой удар чего-то массивного о пол.
Богдан появился в дверях кухни. Он тяжело дышал и был одет в поношенную серую водолазку. На лице его читалось редкое воодушевление.
— Ну что, Марьяна, сегодня нам действительно повезло! — выдохнул он и провел рукой по коротко остриженным волосам. — Картошку отдали списанную — целый мешок. Немного мягкая, но вполне съедобная. И творожные сырки — целая коробка!
Он посмотрел на жену с ожиданием одобрения, словно надеялся услышать похвалу за удачный улов.
Марьяна перевела взгляд на холодильник — тот был доверху забит такими же «добытыми» продуктами.
Йогурты, сметана, нарезанная колбаса и пакеты с салатами — все это они ели неделями подряд. Богдан считал трату денег на еду бессмысленной роскошью, если можно было достать всё бесплатно.
— Йогурты ты купил? — спросила она тихо, уже зная ответ заранее.
Богдан поморщился так, будто вопрос показался ему странным или даже глупым.
— Йогурты? Нет. Сегодня их еще не списывали. Они пока нормальные. Но я проверял: завтра срок годности заканчивается. Потерпи до завтра — принесу свежие списанные.
Марьяна почувствовала внутри себя резкий надлом. Она медленно выпрямилась и посмотрела прямо на мужа.
— Богдан… Я просила тебя купить йогурты. Не те, что вот-вот выбросят. А обычные. Сегодня. Для полдника Ярины. Я тебе писала об этом в сообщении!
Он подошел к раковине и начал мыть руки под струей воды.
— И зачем тратить гривны? Завтра будут бесплатно! Ярина один день потерпит без йогурта. Пусть съест творожный сырок вместо него.
— Ярина больше не хочет есть твои творожные сырки! И я устала от этой просроченной еды! — голос Марьяны дрожал от напряжения и усталости. — Мне уже тошно от этих залежалых продуктов!
Богдан обернулся к ней после того как вытер руки о полотенце; его лицо застыло в выражении искреннего непонимания и обиды.