— Надь, ну ты чего опять разоралась? — бабка Люба шлёпнула тряпкой по полу, глядя на внучку из-под платка. — На меня, что ли, злишься? Так за что?
— Да не злюсь я, — ответила девочка, вытирая слёзы рукавом. — Просто не хочу домой приходить. Отец опять пьянющий в зюзю. Вчера чуть мне не вмазал, а сегодня и вовсе сказку обещал устроить.
Бабка вздохнула. Она тяжело опустилась на табурет и поманила Надю ближе. Девочка неохотно подошла, села рядом.
— Вот что я тебе скажу, Надька, — заговорила бабка, глядя в окно. — Терпи, пока можешь. Но знай, что жить так вечно не придётся. Вырастешь, и всё сама решишь. А пока ты не сильная, надо хитростью брать. Я тоже через это проходила.
— А как хитростью? — Надя посмотрела на бабушку с интересом, хотя верить в её «умные советы» было трудно.
— Да просто помалкивай, когда надо. А не надо — смотри, как будто тебе всё равно. Мужик-то, он как собака: побрехал и забыл. Тебе главное — не сломаться.
Надя кивнула, хотя слова старухи казались ей слишком простыми. Отец был вовсе не похож на собаку. Он скорее напоминал медведя — тяжелого, грозного, готового в любой момент ударить лапой.
Бабушка ушла на кухню, Надя осталась одна в комнате. Старый шкаф с облупившейся краской, линялый ковёр на стене — всё говорило о том, что в этом доме ничего никогда не менялось. Девочка взяла со стола учебник по математике, раскрыла его на задачах и замерла.
— Опять с уроками своими? На кухню бы пошла, жрать приготовила, — ввалился в комнату отец, шатаясь и дыша перегаром. Его голос был злым и громким. — Умная, да? А кто тебе умничать позволял?
— Я просто задания делаю, — прошептала Надя, не глядя на него.
— Да мне плевать, что ты делаешь! Небось такая же будешь, как мать твоя, — он рассмеялся, но этот смех был сухим и неприятным.
Тут вернулась бабушка, встала между Надей и отцом, как стена.
— Успокойся, Володя, а то выкину тебя на улицу.
Он зло посмотрел на старуху, но всё-таки отступил.
— Ну, живите тут, как хотите. Но я вас предупредил, — пробормотал он, выходя из комнаты.
Бабка снова села на табурет, тяжело вздохнув.
— Вот и молодец, что молчала, Надька. Умная ты девка. Он ведь просто побрехал, а ты переживаешь.
Надя ничего не ответила. Она думала о том, как покинуть этот дом навсегда.
Год назад мать исчезла из их жизни, оставив только записку: «Больше не могу, прощайте». Бабушка пыталась сохранить хоть какой-то порядок в доме, но её здоровье сдавало.
Время в доме шло как-то слишком медленно, и Наде казалось, что она никогда не доживет до собственного совершеннолетия.
Бабушка умерла, когда Наде исполнилось пятнадцать. После похорон девочка оказалась в интернате, среди таких же сирот. Там она поняла, что детство закончилось. Теперь на свете не осталось никого, кто мог бы ее защитить.
— Если ты такая смелая, то покажи, как за себя постоишь, — сказал старший мальчишка, подталкивая Надю в плечо.
Надя молча ударила его кулаком по носу, и кровь залила рубашку. Её наказали, но уважение в группе она заработала.
В последний год перед выпуском Надя старалась держаться в тени. Она мечтала только об одном: уехать подальше, найти работу, снять жильё и начать жизнь с чистого листа.
На выпускном вечере в интернате Надя впервые увидела Диму — высокого, уверенного парня с широкой улыбкой. Он стоял у выхода, держал за руку свою младшую сестру, подругу Нади.
— Это ты что ли Надька? — спросил он, усмехнувшись. — Про тебя тут много болтают. Говорят, ты крутая.
— Не знаю, кто это «говорят», — Надя посмотрела на него, — но точно не я.
Дима рассмеялся.
— Значит, я всё-таки не ошибся.
Он ушёл, но Надя поняла, что скоро они снова встретятся.
***
— Ты чего стоишь, как пень? Пробей товар, у меня время не резиновое! — голос из очереди заставил Надю вздрогнуть.
— Уже, уже, — пробормотала она, сканируя коробку с тормозными колодками.
Магазин автозапчастей на окраине областного центра был её ежедневной каторгой. Тусклый свет, запах машинного масла и нескончаемый поток клиентов, которые любили поругаться за каждую мелочь.
Надя, привыкшая держать лицо, редко спорила, хотя в груди часто закипала злость.
Когда она вышла на перекур, к ней подошёл продавец Женя, парень лет двадцати пяти с вечно всклокоченными волосами и глуповатой улыбкой.
— Надь, пойдём в пятницу в бар, а? Ну чего тебе дома-то сидеть? — Он ковырялся в пачке с сигаретами, не глядя на неё.
— Женя, ты когда-нибудь устанешь меня звать? — Она посмотрела на парня безразлично.
— А не устану, — он расплылся в улыбке. — Я, Надюх, упёртый. Вот как те тормоза — фиг сдвинешь, если заклинило.
— Да ну тебя, — Надя фыркнула, бросив окурок под ноги и затушив его ботинком.
Женя был обычным парнем, возможно, даже хорошим. Но она не могла перестать думать о Диме. После их первой встречи прошло больше двух лет, но он успел стать центром её жизни.
Дима то появлялся, то пропадал. Иногда он мог исчезнуть на несколько месяцев, а потом прийти к ней с улыбкой, как будто ничего не случилось.
— Надька, ты ж скучала, да? — говорил он, целуя её в лоб и протягивая очередной подарок: серьги, кроссовки, духи.
Вот и вчера он вновь появился на пороге её комнаты. Надя пыталась выглядеть спокойной.
— Ты где был? — спросила она, убирая волосы за ухо.
— Работал, — ответил он коротко. Его глаза, как всегда, блестели уверенностью.
— Работал, значит? А я думала, ты меня забыл.
— Забыл? Ты чего, Надь? — Он рассмеялся и обнял её за плечи. — Ты у меня главная. Просто дела.
— Какие дела? — Она посмотрела на него внимательно, но он отмахнулся.
— Да ладно тебе, не напрягайся. Это не для твоих ушей.
Она замолчала, но внутри всё клокотало. Ей не нравилось, что он избегал вопросов, но любовь и страх потерять его были сильнее.
Через неделю Дима попросил её об одолжении.
— Надь, у меня тут вещи кое-какие. Можно я их у тебя оставлю? Ненадолго, всего пару дней.
— Какие вещи? — нахмурилась она.
— Ну, коробки, ничего особенного, — он ухмыльнулся. — Просто дома мне их пока держать неудобно.
Она хотела сказать «нет», но слова застряли в горле. Надя только кивнула. Через час он принёс две запечатанные коробки и спрятал их в её шкафу.
***
На следующий день в магазин, где работала Надя, заглянул участковый.
— Надежда, я с вами поговорить хотел, — он улыбнулся, но голос его звучал холодно.
— О чём? — спросила она, стараясь не показывать волнения.
— Вы же, кажется, знакомы с Дмитрием Барышевым?
— А что такого? — её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки.
— Пока ничего, — участковый прищурился. — Но если он вас попросит о чём-то… странном, подумайте дважды.
После его ухода Надя долго сидела за кассой, не замечая клиентов. Мысли путались.
Вечером, когда Дима снова зашёл к ней, она не выдержала.
— Ты во что меня втягиваешь? — её голос был твёрдым.
— Надь, ты о чём? — Он посмотрел на неё удивлённо.
— Участковый приходил. Спросил про тебя.
— Пусть спрашивает, — Дима усмехнулся. — Ты ж не говоришь ничего, правильно?
— Пока нет, — отрезала она. — Но, Дим, если что-то случится…
— Да успокойся, — он поднял руку, прерывая её. — Всё под контролем. Ты мне веришь?
Она хотела крикнуть «нет», но лишь молча отвернулась.
***
Надя стояла у окна в съёмной квартире на окраине города, наблюдая, как серые тучи закрывают последние проблески дневного света.
Дима вернулся только на рассвете, и даже не извинился. Он просто кинул на кухонный стол свой рюкзак, достал пачку купюр и отдал ей.
— Вот, хватит тебе на месяц, — сказал он, зевая.
Она не взяла деньги, просто смотрела на него с каменным выражением лица.
— И что теперь? — наконец выдавила она.
— Что-что? Живём дальше, — он пожал плечами, будто это был очевидный ответ.
Надя вздохнула и отвернулась. Она пыталась привыкнуть к тому, что его жизнь — это сплошные тайны. Но каждый раз, когда он появлялся, её мир снова переворачивался вверх дном.
— Ты хоть понимаешь, что я за тебя волнуюсь? — её голос сорвался.
— Да нечего волноваться, — отмахнулся Дима. — Я всё держу под контролем.
— Контролем? — она повернулась к нему. — Я согласилась жить с тобой, но вижу тебя не чаще, чем раньше. Ты всё время куда-то пропадаешь, потом появляешься, потом снова пропадаешь. И никогда не предупреждаешь, не рассказываешь — вообще ничего. Мне страшно, понимаешь?
Дима встал из-за стола, посмотрел на неё холодно.
— Если боишься, уходи, — произнёс он, будто бросая вызов. — Но только не вздумай ляпнуть что-то лишнее. Это для твоего же блага.
Эти слова ударили её сильнее, чем пощёчина. Она молча пошла в ванную, закрыла за собой дверь и включила воду, чтобы он не слышал её тихие рыдания.
***
Через несколько недель Надя обнаружила, что беременна. Она стояла в ванной с тестом в руках, чувствуя, как от волнения дрожат пальцы.
Её первым порывом было поделиться новостью с Димой, но что-то внутри подсказывало, что он не обрадуется.
Когда вечером он наконец пришёл домой, она решилась.
— Нам нужно поговорить, — начала она, пытаясь сохранить спокойствие.
— Что-то случилось? — спросил он, не отрывая глаз от телефона.
— Я беременна.
Дима поднял голову, его лицо застыло.
— Ты уверена? — коротко спросил он.
— Уверена, — ответила она, глядя ему прямо в глаза.
Он молчал, потом встал и прошёлся по комнате, зацепив ногой стул.
— Это не вовремя, — произнёс он наконец.
— Не вовремя? — её голос задрожал.
— Да, Надь. У нас тут дела. Какие дети? Я даже не знаю, где завтра буду.
Она не знала, что ответить. Боль и разочарование накрыли её волной.
— Значит, это всё, что ты можешь сказать? — тихо произнесла она.
— Ну а чего ты от меня хочешь? — он повысил голос. — Чтобы я сейчас всё бросил и стал играть в счастливую семью?
— Я хочу, чтобы ты хотя бы сделал вид, что тебе не всё равно, — прошептала Надя.
— Надь, ты знала, какой я, с самого начала, — резко ответил он. — У тебя был выбор.
Она отвернулась, с трудом сдерживая слёзы. В тот момент она поняла, что надеяться больше не на кого.
***
На следующий день Надя написала заявление об увольнении с работы, собрала свои вещи и попыталась уехать в родной городок, но на вокзале её остановил знакомый голос.
— Куда это ты собралась? — Дима стоял у платформы, глядя на неё так, будто она была его собственностью.
— Я ухожу, — твёрдо сказала она.
— Нет, не уходишь, — его голос был ледяным. — Ты не понимаешь, что делаешь.
— Понимаю, — ответила она. — Я не могу больше так.
Он подошёл ближе, схватил её за руку.
— Послушай, Надь. Мы с тобой повязаны. Если ты уйдёшь, это плохо закончится. Для тебя.
Она вырвала руку и убежала, но его слова преследовали её всю дорогу домой. В слезах она вернулась в свою холодную комнату, откуда несколько месяцев назад переехала к Диме, надеясь начать новую счастливую жизнь.
***
Надя проснулась среди ночи от шороха за дверью. Сердце заколотилось, и она мгновенно поняла: это Дима. Он не звонил последние несколько дней, но Надя знала, что так просто он её не оставит.
— Надь, открой! — раздался знакомый голос, тихий, но настойчивый.
Она подошла к двери, не включая свет, и посмотрела в глазок. Дима стоял в коридоре.
— Чего тебе? — её голос звучал громче, чем она планировала.
— Хватит фигнёй заниматься, — сказал он раздражённо. — Открывай, поговорим.
Надя прижалась лбом к двери, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Впускать его было страшно, но ещё страшнее было оставаться одной в этой ситуации.
— Мы всё уже обсудили, — произнесла она наконец.
— Ты ничего не поняла, — Дима повысил голос. — Надя, я в последний раз объясняю: ты не можешь просто уйти.
Она почувствовала, как волна гнева накрывает её.
— А я могу, — резко ответила она. — И уже ушла. Ты мне вообще никто.
За дверью повисла пауза. Потом послышались шаги, удаляющиеся вниз по лестнице. Надя села на кровать, чувствуя, как дрожат руки. Она знала, что это не конец.
***
На следующий день она пошла в полицию. Надя сидела напротив дежурного, пытаясь объяснить всё как можно спокойнее.
— Послушайте, я ничего не знаю о его делах. Я только знаю, что он угрожает мне, — её голос был тихим, но решительным.
— И что вы хотите? — спросил мужчина, не отрывая глаз от бумаги.
— Чтобы вы защитили меня, — твёрдо сказала она.
Он вздохнул.
— У нас нет оснований что-то делать. Вы не подали заявления о преступлении, а слов об «угрозах» недостаточно.
— Значит, я должна ждать, пока что-то случится? — Надя почувствовала, как в горле встает ком.
Он пожал плечами:
— Я бы на вашем месте уехал из города.
Надя вышла из отдела, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Её последние надежды рухнули.
***
Через несколько дней её соседка по общежитию, взволнованная, что Нади давно не видно, постучала к ней в комнату. Никто не ответил, но дверь оказалась не заперта. Соседка заглянула внутрь и увидела записку, лежавшую на кровати:
»Простите, я пыталась, но это сильнее меня.»
Соседка тут же позвонила в полицию, но те только развели руками. Дима, которого задержали в тот же день по другому делу, не признался, что причастен к ее исчезновению.
Слухи разнеслись быстро. Кто-то говорил, что её убили. Другие уверяли, что она сбежала. Полиция нашла её старую сумку на автобусной станции, но ни следов, ни подсказок, куда она могла поехать, так и не обнаружили.
***
Прошло два года. На остановке в одном из маленьких городков женщина с ребёнком на руках ждала автобус. Она выглядела уставшей, в дешёвой куртке, с грязной шапкой, на лице — сеть морщинок.
— Извините, вас не Надежда зовут? — вдруг спросил её мужчина, стоявший рядом.
Она подняла взгляд, но тут же отвернулась, не ответив.
— Простите, ошибся, — произнёс он, но ещё долго смотрел ей вслед, пока она садилась в автобус.
Двери закрылись, и автобус скрылся за поворотом, оставив больше вопросов, чем ответов.