Дома она услышала множество новых слов, среди которых «пpoc т и т у т к а» оказалось самым безобидным. Из-за привычки матери выражать эмоции на повышенных тонах, весь подъезд невольно становился свидетелем её гневных речей, адресованных дочери.
Но всё не ограничилось одними словами — в порыве ярости женщина схватила скакалку и начала хлестать ею Оксану, приговаривая:
— Вот тебе за заколки! Получай!
— Ма-а-а-маааа! — сквозь слёзы кричала девочка, вздрагивая от каждого удара. — Не надо! Я верну их… честно верну!
— Веди меня к нему! — тяжело дыша, потребовала мать и отбросила скакалку в сторону.
— К кому?.. Я его не знаю… — испуганно прошептала Оксана, глядя на неё широко раскрытыми глазами. — Он просто купил мне их у киоска… я даже имени его не знаю…
Женщина посмотрела на свою дочь: на её коже уже начали проступать багровые следы от ударов. В этот момент до неё дошло, что она натворила. Разрыдавшись, она бросилась обнимать девочку:
— Прости меня… пожалуйста, прости…
Этот случай глубоко врезался в память Оксаны. Она усвоила урок окончательно: ничего нельзя принимать даже от самых обаятельных людей. Что-то внутри неё надломилось. Ей было совсем не жаль тех заколок — мать выбросила их сразу же, словно стараясь стереть следы собственной жестокости.
Став взрослой, Оксана уже могла позволить себе любые украшения для волос — выбор был огромный. Она хорошо зарабатывала и могла купить себе всё что угодно. Но заколки больше её не интересовали: её мягкие и тонкие волосы подходили только для короткой стрижки.
Мужчинам она нравилась, но едва завязывались отношения, как они тут же рушились: стоило кому-то прийти на встречу с букетом или подарком — особенно подарком — как лицо девушки менялось; сославшись на срочные дела, она спешно уходила.
— Со мной что-то не так! — жаловалась она по телефону подруге. — Только что он мне нравился… и вдруг я слышу её голос… как будто снова слышу те слова…
— Оксанка, ну ты чего? — сочувственно откликалась подруга. — Тебе бы к психологу сходить… так ведь можно всю жизнь одной прожить…