— Надежда, прекрати этот спектакль. Ты никуда не поедешь.
— Почему? — она спокойно укладывала вещи.
— Потому что ты моя жена, и твоё место здесь!
— Моё место там, где меня уважают, — Надежда защёлкнула замок сумки. — Автобус отправляется послезавтра утром. Вернусь, когда ты приедешь из Коблево.
— Ты серьёзно? — Алексей побледнел. — А как же отец?
— Найми сиделку. Или отмени поездку. Или отвези его в Берегово. Вариантов хватает.
— Сиделка стоит денег!
— Коблево тоже стоит денег, — парировала Надежда. — Но на отдых ты деньги нашёл.
Алексей молчал, сжимая кулаки. Затем резко развернулся и вышел, захлопнув дверь.
Вечером позвонила свекровь Алексея — сестра Ирина из Киева. Видимо, Алексей пожаловался ей.
— Надежда, что происходит? Алексей сказал, что ты отказываешься помочь с папой.
— Ирина, я не собираюсь две недели бесплатно работать сиделкой, — спокойно ответила Надежда.
— Но это же семья!
— А как ты можешь жить в Киеве, зная, что твой отец спивается? — Надежда устала от лицемерия. — Почему я должна решать ваши семейные проблемы?
— Потому что ты жена Алексея!
— Жена, а не прислуга. Если вы так переживаете за отца — возьмите отпуск, прилетайте и ухаживайте сами.
Ирина что-то возмущённо пробормотала про билеты и работу, но Надежда уже положила трубку.
Утром в день отъезда Надежды Алексей предпринял последнюю попытку.
— Надя, давай поговорим спокойно, — он сел на край кровати, где она проверяла сумку. — Я понимаю, что ты устала. Давай так — я оплачу тебе спа-процедуры, когда вернусь. Или съездим вместе в Берегово.
— Алексей, дело не в спа, — Надежда посмотрела на мужа. — Дело в уважении. Ты не спросил моего мнения, просто поставил меня перед фактом.
— Я думал, ты поймёшь. Это же форс-мажор.
— Нет, форс-мажор — это когда происходит что-то неожиданное. А твой отец пьёт уже три года. За это время можно было что-то предпринять.
— Что, например? — Алексей выглядел растерянным.
— Уговорить лечиться. Найти хороший пансионат. Нанять постоянную сиделку. Но ты выбрал самый лёгкий путь — свалить на меня.
В дверь постучали. Свёкор высунул голову:
— Извините, что мешаю. Надежда, можно тебя?
Она вышла в коридор. Владимир Иванович выглядел трезвым и серьёзным.
— Дочка, я всё слышал. Не стоит из-за меня ссориться. Я поеду домой.
— Владимир Иванович…
— Нет-нет, я понимаю, — он поднял руку. — Ты права. Нечего мне на вашу шею садиться. У меня пенсия есть, проживу как-нибудь.
— Пап, куда ты собрался? — Алексей вышел из спальни. — Никуда ты не поедешь.
— Поеду, сынок. Нечего Надежду мучить. Она хорошая женщина, а ты её не ценишь.
«Вот те раз», — подумала Надежда. — «Неужели проблеск сознания?»
— Пап, мы же договорились, — Алексей выглядел растерянным.
— Ты договорился сам с собой, — покачал головой отец. — А Надежду не спросил. Это нехорошо. Я тоже так с матерью твоей поступал — решал всё один. А потом удивлялся, почему она всегда недовольна.
Надежда с удивлением смотрела на свёкра. В трезвом состоянии он оказался вполне разумным человеком.
— Вот что, дети, — продолжил Владимир Иванович. — Надежда едет к матери отдыхать — и правильно делает. Алексей едет в своё Коблево — тоже пусть. А я поеду домой. Может, и не помру за две недели.
— Но пап… — начал Алексей.
— Всё, решено, — отрезал отец. — Надежда, дочка, прости старого дурака. Спасибо за приют.
Он ушёл собирать свои немногочисленные вещи. Алексей стоял посреди коридора с таким видом, словно его ударили по голове.
— Видишь, даже отец понимает, что я права, — сказала Надежда.
— Он просто… он не хочет быть обузой, — пробормотал Алексей.
— А может, он просто уважает чужие границы? В отличие от некоторых.
Через час свёкор уехал на такси, при прощании обняв Надежду и прошептав: «Не позволяй собой командовать, дочка». Алексей замкнулся в себе, демонстративно хлопая дверями.
Утром Надежда стояла на автобусной остановке с сумкой. Алексей довёз её молча, даже не помог донести вещи.
— Ты серьёзно уезжаешь? — спросил он, когда подъехал автобус.
— Серьёзно. Хорошего отдыха в Коблево, — Надежда забросила сумку в багажник.
— Надя, это же глупо! Из-за какой-то ерунды так раздувать!
— Для тебя это ерунда, для меня — принципиальный вопрос, — она повернулась к мужу. — Алексей, подумай на досуге, почему твой отец-алкоголик оказался более чутким, чем ты.
Автобус тронулся. Надежда села у окна и вздохнула с облегчением. Две недели в Каменец-Подольском у мамы — тишина, свежий воздух, никаких пьяных свёкров и эгоистичных мужей.
Телефон зазвонил почти сразу — Алексей. Она сбросила вызов. Потом пришло сообщение: «Ты ведёшь себя как ребёнок. Надеюсь, одумаешься и вернёшься».
«Не дождёшься», — подумала Надежда, удаляя сообщение.
Мама встретила её с распростёртыми объятиями.
— Надеждочка! Наконец-то! Совсем меня забыла!
— Мам, я же была на Новый год, — Надежда обняла мать.
— Четыре месяца назад! Ну да ладно, проходи. Я пирожков напекла, чай сейчас поставлю.
За чаем Надежда рассказала о ситуации. Мама слушала, качая головой.
— Эх, Надеждочка. Я же говорила тебе — Алексей эгоист. Ещё на свадьбе это было видно.