Сайт для Вас!
— Ольга, привет! Слушай, тут срочное дело!
Голос Игоря в трубке звучал бодро и с лёгкой торопливостью, как у человека, который одновременно решает важные задачи и уверен в своей правоте. Оля не отрывала взгляда от сковороды, где в раскалённом масле шипела, приобретая золотистый оттенок, мелко нарезанная морковь с луком. Деревянная лопатка в её руке двигалась спокойно и размеренно, почти как в медитации. Аромат поджаренных овощей смешивался с запахом наваристого мясного бульона, который тихо булькал в соседней кастрюле. Это был запах домашнего уюта и спокойного субботнего вечера, который она усердно создавала последние полтора часа.
— У Наташи машина не заводится, представляешь, аккумулятор сел, — заговорил Игорь быстро, не давая ей вставить ни слова. — А ей надо маму в аэропорту встречать через час. Ты можешь сейчас всё бросить, заехать за ней, а потом вместе в Киев съездить? У меня совещание, никак не вырвусь, сам понимаешь.
Лопатка в её руке остановилась. Шипение овощей на сковороде вдруг стало оглушающим, раздражающим, словно скрежет металла по стеклу. Теплый запах кухни показался удушающим. Она медленно повернула ручку конфорки, и весёлый синий огонёк под сковородой погас. Внутри что-то сжалось, а затем с резким треском оборвалось, как перетянутая струна. Это не был внезапный порыв. Это стало результатом длительного, методичного напряжения. Ведь только вчера она потратила полдня, чтобы отвезти его тринадцатилетнего племянника, сына той самой Наташи, в травмпункт, потому что мальчик неудачно упал с велосипеда, а у Наташи была «запись на маникюр, которую нельзя отменить». А в прошлые выходные она, вместо того чтобы отдохнуть после рабочей недели, до позднего вечера помогала той же Наташе клеить обои в детской, потому что «у тебя, Оля, вкус лучше, а мужики всё равно криво поклеят». И каждый раз это подавалось как неотложная семейная необходимость, в которой её участие воспринималось не как просьба, а как само собой разумеющееся обязательство.
— Нет, — отрезала она. Голос прозвучал чужим, низким и твёрдым, словно камень.
В трубке повисла короткая, недоумённая пауза. Казалось, система дала сбой, и привычный механизм перестал функционировать.
— Что значит «нет»? — удивлённо переспросил Игорь. Его тон не выражал гнева, а лишь искреннее изумление, словно калькулятор на простую операцию «два плюс два» вдруг выдал ошибку.
— В прямом смысле, Игорь. Я. Не. Поеду, — произнесла она, отчётливо выделяя каждое слово. — Я не твоя личная помощница и не бесплатное такси для всей твоей родни.
Она отступила от плиты, отходя от остывающего ужина, который вдруг утратил всякий смысл. Вся энергия, которую она вкладывала в создание этого вечера для них двоих, испарилась, оставив после себя холодную, пустую тишину.
— Оля, ты чего? Это же семья! — голос Игоря мгновенно изменился, в нём прозвучали возмущённые, командные нотки. Он не пытался понять, он сразу стал давить, требуя вернуться к привычной схеме.
И тогда плотина прорвалась. Вся усталость, накопленное раздражение и невысказанные обиды хлынули наружу одним жгучим потоком.
— Да меня достала уже ваша семейка! Хватит всё время звонить и просить помочь! Я вам всем не ломовая лошадь!
— Но это же просто…
— Это ТВОЯ семья, Игорь! У твоей сестры есть деньги на такси! У твоей матери, которая летит с курорта, тоже есть! Почему я должна срываться с другого конца города, оставляя свои дела, чтобы решать их проблемы? Ты, как мужчина, должен справляться с их вопросами, а не перекладывать их на меня! Я закончила!
Она нажала кнопку отбоя и с силой швырнула телефон на мягкий диван в гостиной. Аппарат беззвучно утонул в подушках. Впервые за много лет она ощутила не злость, не обиду и не вину. Она испытала огромное, опьяняющее облегчение. Словно сбросила с плеч неподъёмный мешок с камнями, который таскала так долго, что даже привыкла к нему. Она знала, что он скоро приедет. И это будет уже совсем другой разговор.