Он ушёл, оставив меня одну в комнате, наполненной запахами несостоявшегося праздника и глухим предчувствием беды.
Первые две недели я жила словно в тумане. Игорь звонил каждый вечер ровно в девять. Он рассказывал о своём «проекте», о новом городе, о съёмной квартире. Его голос в трубке казался чужим, каким-то механическим.
Он отчитывался, но не делился. Спрашивал, как у меня дела, но не слушал ответа.
Я пыталась зацепиться за сестру.
— Ната, давай в выходные по магазинам? Или в кино?
Но она уходила от меня.
— Ой, Оля, я так устала. Давай в другой раз.
Она действительно выглядела измученной. Похудела, под глазами появились тени. На работе я несколько раз замечала, как она, задумавшись, прикладывала руку к животу. Странный, незнакомый жест.
Подозрение во мне зарождалось не сразу. Оно медленно прорастало, словно ядовитый плющ, обвивая сердце.
Сначала тонкой стрелкой — когда я случайно увидела в её мусорной корзине упаковку от теста на беременность.
Потом — когда она стала носить свободные свитера, хотя всегда гордилась своей фигурой.
Плющ разрастался, крепчал, его шипы всё сильнее впивались в душу.
Я перестала ждать звонков Игоря. Я понимала, что он лжёт. Весь его «проект» был вымыслом. Но я не знала, как заставить их раскрыть правду.
Развязка произошла внезапно. В среду вечером. Я сидела на диване и бездумно смотрела в тёмный экран телевизора, когда зазвонил телефон. Номер Игоря.
— Привет, — произнесла я в трубку.
Он молчал. Я слышала лишь его дыхание.
— Игорь? Что-то случилось?
— Я больше не могу продолжать лгать, Оля, — его голос звучал глухо, без всяких эмоций. — Я не вернусь. Дело не в проекте.
Я тоже молчала. Я ждала.
— Всё из-за Наты. Мы… мы любим друг друга.
Я закрыла глаза. Плющ внутри меня перестал расти. Он замер, превратившись в камень.
— У меня с твоей сестрой будет ребёнок! — выдохнул он на одном дыхании, словно боялся, что, остановившись, никогда не скажет этого.
В наступившей пустоте я услышала странный звук. Булькающий, сдержанный. И только через секунду поняла, что это — я. Я смеюсь.
Сначала тихо, потом всё громче и громче. Это был не радостный смех. Это была истерика, вырывающаяся из самой глубины души.
Я хохотала, запрокинув голову, и слёзы текли по щекам. Я смеялась над чудовищной, нелепой банальностью происходящего. Муж, сестра, ребёнок. Как в дешёвом сериале, который я бы никогда не стала смотреть.
— Ольга? — испуганно прозвучало в трубке. — Ты что?.. Ты плачешь?
— Нет, — выдохнула я, смеясь. — Что ты. Я не плачу. Я просто поняла, какой ты идиот, Игорь.
Я повесила трубку. Истерика схлынула так же внезапно, как и началась, оставив после себя звенящую, кристальную ясность.
Камень внутри не давил, а наоборот, придавал опору. Я встала, оделась и вышла на улицу. Машинально вызвала такси.
Дверь открыла мне Ната. В одном халате, растрёпанная, с глазами, покрасневшими от слёз. Увидев меня, она отшатнулась.