— Это… это была ремиссия! Врачи рекомендовали сменить климат!
— Врачи? Или же твое стремление жить красиво за мой счёт? Ты превратила свою жизнь в постоянное нытьё. Бедность стала твоей профессией и оправданием.
Тебе не нужна помощь, Елена. Тебе необходимы зрители для твоего спектакля. Посмотри в зеркало. Там не страдающая жертва. Там — лживая, ленивая женщина, выбравшая самый простой путь.
Людмила Ивановна не стала дожидаться ответа. Она взяла четвёртый конверт и взглянула на старшего сына.
— Алексей.
Алексей, единственный, кто до сих пор молчал, медленно поднял глаза.
В них не было ни жадности, ни страха. Лишь холодное, отстранённое любопытство. Он тихо взял конверт, вскрыл его, посмотрел на зеркало и так же без слов положил на стол.
— В чём же мой грех? — спросил он ровным, бесстрастным голосом. — Я у тебя ничего не требовал. Ни разу не обманывал. Не воровал.
— Верно, — кивнула Людмила Ивановна. — Ты не совершал ничего дурного. Ты вообще ничего не делал. Когда твой отец умирал, ты звонил раз в неделю и спрашивал: «Ну как он там?». Не «Как ты, мама?», а «Как он?».
Будто узнавал прогноз погоды. Когда он умер, ты исчез. Для тебя я была пустым местом.
Ты меня не обманывал, Алексей. Ты просто стирал меня из своей жизни. Так и я стираю тебя. Это справедливо.
Она обернулась к Виктору. Он единственный сидел с опущенной головой. Тамара, Сергей и Елена смотрели на него с ненавистью. Предатель. Маменькин сынок. Сейчас и он получит своё зеркало.
— Виктор, — мягко произнесла Людмила Ивановна.
Он поднял на неё глаза, полные слёз.
— Мам, не надо. Пожалуйста.
— Надо, сынок.
Она протянула ему последний, пятый конверт. Он был гораздо толще остальных. Виктор с удивлением взял его и разорвал.
Внутри, вместо зеркала, лежала синяя папка с гербовой бумагой — завещание.
Тамара первой осознала произошедшее.
— Что?! — её крик звучал как скрежет металла. — Что это такое?!
— Это моя воля, — спокойно ответила Людмила Ивановна. — Всё моё имущество — дом, счета, активы — переходит Виктору. Моему единственному сыну.
— А мы?! — взревел Сергей. — Мы кто?!
— А вы… — Людмила Ивановна обвела их прощальным взглядом. — Вы получили всё, что заслужили. Возможность наконец взглянуть на себя и понять, почему у вас в руках лишь пустота.
Она посмотрела на Виктора, который всё ещё сидел, не веря своим глазам. Он не приносил ей продукты из жалости. Он делал это, потому что она была его матерью.
Он проводил с ней вечера не в надежде на наследство, а потому что ему было важно, чтобы она не оставалась одна.
Он был единственным, кто видел в ней не кошелёк, не проблему и не пустоту, а человека.
— Справедливости не существует, — произнесла Людмила Ивановна, глядя на лица четверых детей, искажённые яростью. — Её устанавливают. Сегодня я установила свою. А теперь — уходите. Все. Кроме Виктора.