— Мааам, мама, какая-то женщина пришла к тебе.
— Ко мне? — удивилась Тамара, ведь они совсем недавно приобрели этот дом в Каменец-Подольском, и у неё ещё не было возможности завести знакомых.
Она вытерла руки и направилась к калитке. Там стояла пожилая женщина с землистым оттенком кожи, и Тамара подумала, что у неё правильные черты лица, возможно, в молодости она была довольно привлекательной.
Гостья была очень тощей, явно истощённой, с синяками под глазами, и было видно, что ей даётся с трудом удержаться на ногах.
— Вы ко мне? Здравствуйте.
— Да… к тебе, Тамара.
— Но… — женщина беспомощно окинула взглядом дочь, — я вас не знаю, может, вы кого-то спутали?
— Нет… впусти меня в дом, стоять сложно, не бойся, я не заразная, впусти… Я Ольга.
— Ольга? Какая ещё Ольга?
— Да брось, будто забыла, как я просила тебя оставить Владимира в покое, забыла?
— Иди в огород, там… — махнула рукой на дочь Тамара и распахнула калитку.
Они вошли в дом, расположились на веранде, Тамара наливала чай.
— Понимаю, вы хорошо живёте?
— Пока жаловаться не на что.
— Дочка у тебя смотрю совсем ещё девочка, невеста, в таком возрасте за ними глаз да глаз…
— Что вам нужно? Деньги?
— Что за деньги? — усмехнулась гостья, — с собой их не возьму, но пришла покаяться тебе и рассказать кое-что…
Слушай меня внимательно.
Мы с Владимиром были вместе с детства, все называли нас женихом и невестой, когда подросли, никто не удивлялся, что мы за руку ходили.
Сколько твоей девочке?
Тамара почувствовала дискомфорт от слова «девчонка», но всё же ответила, что пятнадцать, скоро шестнадцать.
— Пойдёт, — кивнула женщина, — мне тоже было столько же… Шестнадцать, когда это произошло. Владимир долго меня убеждал, мол мы всё равно поженимся, какая разница, сейчас или потом…
Все так делают, и я согласилась.
Было это всего два раза, а потом…
А потом поняла, что что-то не так. Моя бабушка работала гинекологом, и тётя тоже, и мама, всё сделали аккуратно, поругали меня конечно, но заверили, что детей будет.
С Владимиром мы поженились, учились, устроились на работу, а детей так и не было.
Время шло, нам уже было тридцать, потом тридцать пять, а детей не появилось… Кажется, жизнь мне выделила только одного, да и того не сохранила.
Владимир пытался меня успокоить, говорил: «Милая, нам и так хорошо, мы можем ехать, куда хотим, ложиться спать и вставать, когда захочется».
А я слушала его, слушала…
Вот уже сорок…
Смотрю, Владимир, Алексей Иванович, ходит задумчивый, что-то его гложет.
Спроси, что случилось — молчит, отмахивается, убеждает, что всё в порядке, но я вижу, что это не так, понимаю, что что-то неладно.
Однажды случайно увидела…
Вы идёте, счастливые, у тебя заметно округлившийся животик.
Тогда я словно сошла с ума, стала тебя ждать, даже пыталась навредить — глупо поступила, сама подтолкнула его к тому, что он ушёл к тебе.
Я ничего слушать не хотела, кричала, рвала на себе волосы, обезумела.
Он говорил, что только из-за ребёнка, что любит меня, а я… Я рыдала и царапала себе лицо, потом звонила тебе и умоляла отпустить его…
— Вы мне не звонили, — тихо сказала Тамара.
— Кому же ещё?
— Не знаю… Может, другой.
— Что? Что? Ты ведь Тамара Волобуева?
— Да…
— Владимир ушёл к тебе?
— Как ушёл… Когда Светлана родилась, он пришёл с вещами, а потом… Светлане было три месяца, он обвинил меня, что это не его дочь, будто совсем на него не похожа, и ушёл… к той, которая ему сына родила.
Да…
Алексей Иванович не живёт с нами, он у нас воскресным папой стал, признался, что выбирал между мной и той, та ему наследника родила, и он ушёл.
— Как это возможно? Я… Я уезжала, ни с кем не общалась, я точно помню, что роженица была Тамара Яковлевна Волобуева, я знала, что Владимир с тобой…
Что это ты от него ребёнка родила…
— Но… Да, я родила от Алексея Ивановича, но мы почти не были вместе, жена его ушла к любовнику, он говорил так…
— Это не его дочь, — бессвязно промолвила женщина, глядя в окно…
— Что? Что вы тут выдумываете? Знаете что? Я не уводила вашего Владимира, была девушка из провинции, а он навешал мне лапши на уши, я поверила, а потом он меня бросил. Зачем вы пришли?
Меня с ним ничего не связывает, кроме Светланы, убирайтесь и рассказывайте свои сказки его жене.
— Нет, ты не понимаешь… Ты не осознаёшь… Она не твоя дочь.
— Знаете что, отправляйтесь к чёрту.
— Я врач, пришла спокойно, нашла какую-то зацепку, ты спала после кесарева, а ещё одна была пьяная, помнишь? Ругалась, такая…
Я поменяла ваших детей… Сначала хотела оставить себе, но разум подсказал, что никуда с ребёнком я не уйду, меня поймают…
Тогда я решила так, чтобы ваш ребёнок ответил за ваши грехи…
Я их поменяла и ушла…
— Ты… ты… ты сумасшедшая, я тебе не верю, уходи отсюда.
— Да, я много лет лежала в больнице, но я не сумасшедшая… Твоя дочь, твоя настоящая дочь… она пьёт и курит, — женщина дико засмеялась, — я отомстила вам, вы растили чужого ребёнка, а ваша дочь…
— Убирайся… Я не верю тебе…