Жесткие пальцы вонзились в кожу до боли. — Мне больно, — вскрикнула Тамара.
Похоже, он даже не обратил внимания на её слова. Продолжал сурово смотреть, излучая запах коньяка. А она не смогла даже моргнуть. Вдруг охватил страх. Оказывается, Тамара вовсе не знала своего мужа. И он этим беззастенчиво пользовался.
— Зачем я тебе нужна? — прошептала она, крепко вцепившись в его руку.
— Почему ты так волнуешься?
Дверь резко распахнулась за её спиной. Повернувшись, она заметила Олега. Тот быстро оценил обстановку и опустил взгляд, смутившись.
— Вызывали, босс?
Тамара упреждающе перебила мужа.
— Как давно он приводит сюда девушек? — спросила она тихо, пристально глядя на охранника.
— Убирайся! — гаркнул Иван.
И громила мгновенно исчез.
Перед глазами заблестели черные пятна. Спокойная, размеренная и счастливая жизнь, которая вызывала открытое восхищение у знакомых, вдруг рухнула в прах. Хотя, судя по выражению лица мужа, для него это ничего не значило. Явно не тронуло. А в груди у неё разрасталось нечто страшное и горько болезненное. Ничего уже не будет прежним. Он перечеркнул всё, раздавил и растоптал.
Тамара сорвалась с его хватки, выскочила на улицу и вскочила в подъехавшее такси. Слезы душили, но она крепко сдерживала их — не сейчас, не при нём.
Через месяц она обратилась в суд с заявлением о разводе. Иван, уверенный в её беспомощности, даже не явился, послав адвоката. Но он не подозревал о беременности. И когда узнал — было уже поздно. Тамара переехала в другой Каменец-Подольский, возродила карьеру и открыла собственную балетную школу.
Иван пытался вернуть её, но Тамара оставалась непреклонной. Её разбитое сердце больше не могло доверять ему.
Она родила дочь, которую назвала Ольгой. Когда девочка впервые встала у балетного станка, Тамара осознала — это её новая жизнь. Без предательства. Без лжи. Только танец, музыка и любовь к тому, кто действительно её достоин.
А Иван? Он остался в холодном доме, где вместо настоящей любви правили пустые увлечения и мимолетные страсти. Но иногда, проходя мимо театра, он останавливался, уставившись на афишу с именем Тамары Дороховой. В его глазах мелькало что-то, похожее на сожаление.
Однако было уже слишком поздно.