Теперь она теряет меня по той же самой причине.
В дверь раздался звонок.
Мы обменялись взглядами — неужели это Тамара Сергеевна?
Игорь направился к двери.
На пороге стояла она, но совсем иная — постаревшая, подавленная. — Можно войти? — тихо спросила она. — Конечно, мам.
Свекровь вошла в гостиную и огляделась на упакованные коробки. — Вы правда собираетесь уезжать? — спросила она. — Да, — ответил Игорь. — Завтра переезжаем.
Мы сняли квартиру в соседнем районе. — Но… а как же… — Тамара Сергеевна опустилась на диван, и я впервые увидела её в беспомощном состоянии. — Я не думала, что вы действительно уедете. — Мам, ты поставила ультиматум.
Мы приняли его. — Я просто хотела… — она замолчала, затем продолжила. — Боялась потерять тебя, Андрюша.
Когда Владимир Анатольевич женился на другой, я поняла — у меня никого не осталось, кроме тебя.
Я испугалась. — И решила связать меня квартирой? — Я думала… если вы будете платить аренду, вы останетесь зависимы от меня.
Глупо, правда? — Очень глупо, мам.
Тамара Сергеевна повернулась ко мне. — Ольга, я… прошу прощения.
Я вела себя ужасно.
Я не знала, что ответить.
За эти годы она причинила мне слишком много боли. — Тамара Сергеевна, я принимаю ваши извинения.
Но доверие не вернуть так просто. — Понимаю, — кивнула она. — Я не прошу вас остаться.
Просто… можно мне иногда вас навещать?
Когда вы сами захотите?
Игорь сжал мою руку.
Я поняла, что решение зависит от меня. — Можно, — ответила я. — Но с условиями.
Никаких неожиданных визитов.
Никакого вмешательства в нашу жизнь.
Никаких советов без нашей просьбы. — И никаких ключей от новой квартиры, — добавил Игорь.
Свекровь кивнула. — Согласна на всё.
Она поднялась, подошла к сыну и обняла его.
Затем неуверенно протянула мне руку.
Я пожала её — холодную и дрожащую. — Может, чайку? — неожиданно предложила я.
Тамара Сергеевна удивлённо посмотрела на меня. — Правда? — Правда.
Но это не означает, что всё забыто.
Просто… давайте попробуем начать заново.
Медленно и осторожно.
Мы пили чай среди коробок, и впервые за четыре года разговор не превратился в допрос или нравоучения.
Свекровь рассказала о своём одиночестве, страхах старости, о том, как ей трудно отпустить единственного сына.
Я поделилась своими страхами быть отвергнутой, желанием создать настоящую семью.
Когда она уходила, остановилась у двери. — Знаете, Ольга, возможно, вы действительно то, что нужно моему сыну.
Он стал сильнее рядом с вами. — Спасибо, Тамара Сергеевна. — И ещё… когда у вас появятся дети, я хотела бы… если позволите… — Будете бабушкой, — улыбнулась я. — Но бабушкой, а не второй мамой, договорились?
Она кивнула и ушла.
Игорь обнял меня сзади. — Ты удивительная.
После всего, что она тебе сделала, ты дала ей шанс. — Каждый заслуживает второй шанс.
Но не третий.
Мы рассмеялись, и я поняла — впервые за четыре года я чувствую настоящую свободу.
Да, нас ждёт съёмная квартира, новые расходы, неопределённость.
Но это наша жизнь — без токсичного контроля, манипуляций и ночных вторжений.
А Тамара Сергеевна…
Что ж, время покажет, сможет ли она измениться.
Теперь это её выбор и её ответственность.
А мы будем строить нашу семью — с любовью, уважением и чёткими границами.
Через год, когда я сообщила свекрови о беременности, она заплакала от радости.
Но это уже совсем другая история…