— Мам, мы ненадолго, честное слово, — Ярослав поставил на пол увесистую сумку и обнял меня за плечи. — Максимум месяц.
Я прижалась к сыну, вдыхая знакомый аромат его одеколона. За его спиной стояла Анастасия с двумя чемоданами, бледная от усталости. Уже третий день они безуспешно пытались найти новое жильё после того, как хозяйка их квартиры решила передать её родственникам.
— Конечно, оставайтесь сколько потребуется, — ответила я, хотя внутри всё сжалось от тревоги. Моя двухкомнатная квартира в Богуславе не резиновая, а тишина и уединение, к которым я привыкла за три года вдовства, теперь исчезнут.
— Маричка, мы постараемся не доставлять хлопот, — Анастасия виновато улыбнулась. — Сейчас я без работы и могу спокойно искать жильё.
— Просто Маричка, — машинально поправила я. На заводе меня звали Валентиной Петровной — там я проработала бухгалтером тридцать лет. Но с выходом на пенсию в 2021 году эта глава жизни завершилась.
Мы устроили их в зале на раскладном диване. Ярослав извинялся за то, что занял мой рабочий уголок — там стоял компьютерный столик, где по вечерам я разгадывала кроссворды и общалась с подругами по видеосвязи. Теперь это место заполнили их вещи: зарядные устройства от телефонов и планшетов, альбомы для рисования Анастасии.
Поначалу мне даже было приятно. Дом наполнился голосами и движением: снова заработал телевизор, на кухне кипела жизнь. Я готовила больше обычного, закупала продукты впрок и вновь ощущала себя нужной хозяйкой дома вместо одинокой пенсионерки.
Но уже через неделю стало ясно: что-то идёт не так.
Проснулась около половины седьмого утра от шума воды в ванной. Анастасия принимала душ долго — минут сорок подряд — израсходовав всю горячую воду. Когда я подошла умыться, из крана текла только холодная струя с шипением.
На кухне меня ждало настоящее поле боя: гора немытой посуды — тарелки, две сковородки и куча чашек; на плите засохшие пятна от жареного чего-то; на столе крошки и разводы от пролитого чая.
— Доброе утро! — Ярослав ворвался на кухню прямо на ходу застёгивая рубашку. — Мамуль, а кофе есть?
— В банке наверху шкафа,— ответила я тихо, продолжая намыливать очередную тарелку.
— А сварить можешь? — он схватил бутерброд со вчерашнего вечера. — У нас сегодня презентация проекта… опаздываю ужасно!
Я выключила воду и вытерла руки полотенцем. Поставила турку на плиту молча.
— Сынок… может быть… Анастасия могла бы немного помогать по дому? Мне одной тяжело справляться…
— Мамочка… она же сейчас активно рассылает резюме… ищет работу… Это ведь временно всё… Потерпи немного…
Временно… Слово прозвучало как приговор: растянется оно надолго или навсегда? Я это чувствовала нутром так же точно, как предчувствовала дождь по ломоте в коленях.
Ярослав выскочил за дверь с хлопком. Анастасия появилась лишь ближе к полудню: в халате и с растрёпанными волосами уселась за стол и уткнулась взглядом в экран телефона.
— Маричка… а что у нас сегодня на обед? — спросила она рассеянно даже не взглянув на меня.
Я молча поставила перед ней тарелку супа. За окном моросил октябрьский дождь; мутные капли стекали по стеклу ленивыми дорожками. В груди защемило то ли от досады… то ли от смутного предчувствия беды…
— Я Валерия,— девушка протянула руку уверенно.— Сестра Анастасии.
Передо мной стояла высокая блондинка в дорогой куртке и сапогах на шпильках; огромная сумка Louis Vuitton висела у неё через плечо. Губы были растянуты в приветливую улыбку… но глаза оставались холодными и отчуждёнными.
— Очень приятно… — пробормотала я растерянно.
— А Настя дома? У нас срочный разговор,— сказала она уже переступая порог без всякого приглашения.
Анастасия выбежала из комнаты навстречу сестре; они обнялись крепко и тут же заговорили о каких-то общих знакомых вполголоса… Я осталась стоять сбоку прихожей чужой среди собственного жилья…