— Папа, а где ты был?
— Работал допоздна. У товарища остался ночевать, чтобы вас не разбудить.
Обманывать дочь было тяжело. Но говорить всю правду — ещё рано.
Оксана на кухне делала вид, будто всё по-прежнему. Но Игорь заметил — она накрасилась. Обычно по утрам этого не делала.
— Кофе хочешь? — спросила она.
— Да, налей.
Она поставила перед ним две чашки и села напротив. Впервые за долгое время.
— Как тебе в комнате?
— Нормально.
— Дарина спрашивала, где ты был.
— Я слышал.
Пили кофе молча. Но тишина была не пустой, а наполненной — как будто оба думали об одном и том же.
— У тебя кто-то появился? — неожиданно спросила Оксана.
— Что?
— Ну… другая женщина. Это из-за неё?
— Нет. Никого нет.
— Ты уверен?
Игорь посмотрел ей прямо в глаза. Когда они в последний раз смотрели друг на друга вот так?
— Уверен. А у тебя?
— У меня тоже никого.
В этот момент на кухню вбежала Дарина и забралась отцу на колени.
— Папочка, ты сегодня меня из садика заберёшь?
— Конечно, солнышко.
— А потом погуляем?
— Обязательно.
Оксана наблюдала за ними. В её взгляде было что-то новое. Не злость. Не равнодушие. Что-то ближе к… сожалению?
Прошёл месяц. Странный, непривычный. Игорь приходил утром, готовил завтрак, отводил Дарину в садик. Вечером забирал, гулял с ней, кормил, укладывал спать. Потом уходил в свою комнату.
Оксана перестала задерживаться на работе. Возвращалась к ужину, помогала с дочкой. Ссор не было. Разговаривали — о Дарине, о домашних делах, иногда касались работы.
Маленькие шаги. Осторожные, будто шли по тонкому льду.
— Папа, а почему ты теперь не спишь с нами? — однажды спросила Дарина.
Они с Оксаной переглянулись.
— Я храплю, мешаю маме спать, — соврал Игорь.
— А можно я с тобой буду спать? Я не боюсь храпа.
— Нет, солнышко. Детям нужно спать в своей кроватке.
Дарина надула губы, но спорить не стала.
Позже, когда девочка уснула, Оксана сказала:
— Она что-то чувствует.
— Я знаю.
— Что будем делать?
«Будем». Впервые за два года — «будем».
— Пока не знаю. Давай оставим всё, как есть.
— Игорь… Я хотела сказать… Этот месяц…
Она замолчала. Он ждал, но продолжения не последовало.
— Что?
— Ничего. Спокойной ночи.
В пятницу позвонил Дмитрий:
— Ну что, займёмся наконец этой развалюхой? А то жена уже грозится сдать её на металлолом.
— Давай завтра.
— А с Оксаной как? Помирились?
— Всё непросто.
— Да у вас вечно всё непросто. Ладно, завтра в десять. И пиво не забудь.
В гараже работали молча. Дмитрий понял, что Игорь не в настроении говорить, и не стал лезть с вопросами. Настоящий друг.
К обеду всё было готово. Машина завелась с первого раза.
— Вот это да! — Дмитрий хлопнул по капоту. — Теперь точно продам. Алёна новую хочет.
Они уселись на старый диван, открыли пиво.
— Слушай, а может, зря ты комнату снимал? — вдруг сказал Дмитрий. — Ну, отдалились немного, бывает. Может, всё бы само наладилось?
— Я два года ждал, что наладится само.
— Ну да. А теперь?
Игорь задумался. А что теперь? Стало ли лучше? Или просто иначе?
— Не знаю. Дарина спокойнее стала. Смеётся чаще.
— А Оксана?
— Кажется… немного растаяла.
— Вот видишь. Может, вам просто нужно было немного расстояния? Чтобы снова друг друга разглядеть.
Вечером Оксана позвонила:
— Ты где?
— Домой иду. Что-то случилось?
— Дарина температурит. Невысокая, но капризничает.
— Сейчас буду.
Дома Дарина лежала на диване, укрытая пледом. Щёки пылали, глаза блестели.
— Папочка пришёл! — обрадовалась она.
— Привет, моя больная. Что случилось?
— Животик болит. И голова.
Оксана стояла рядом, прикусывая губу. Она всегда переживала, когда Дарина болела.
— Врача вызывала?
— Пока нет. Думала, может, само пройдёт…
— Вызывай. Немедленно.
Пока ждали врача, они сидели по обе стороны от дочери. Девочка держала их за руки и рассказывала, что ела в садике.