И… я осознала, что мне нечего о себе рассказать.
Последние несколько лет слились в однообразную серую полосу. В памяти всплывали лишь скучные будни, проведённые рядом с Богданом.
— Сейчас я пытаюсь понять, чего хочу, — с трудом произнесла я.
— Это замечательно, — Станислав улыбнулся. — Значит, впереди могут открыться интересные горизонты.
Мы виделись ещё пару раз: сходили в кино, заглянули на выставку, выпили кофе во время обеденного перерыва. Станислав не торопил меня и не давил — это было так непривычно после Богдана с его постоянным «ну хватит ломаться, всё же ясно».
Тем временем Богдан сменил стратегию.
Цветы и сообщения исчезли. Зато он стал активно вести соцсети: подстригся, записался в спортзал и начал выкладывать фото из баров с девушками, смеющимися в объектив.
— Ревнует он тебя, — заметила Лариса, пролистывая его ленту. — Хочет показать тебе свою «новую жизнь», чтобы ты пожалела… Типичная попытка манипуляции.
Но внутри у меня что-то всё же шевельнулось. Это была не ревность. Скорее удивление: неужели это тот самый Богдан, для которого максимум спонтанности заключался в том, чтобы заказать пиццу не с грибами, а с ветчиной?
Прошёл месяц моего молчания.
Затем полтора. Станислав пригласил меня провести выходные за городом. Я почти согласилась. Почти… Потому что в последний момент — сидя на чемодане у двери — вдруг поняла: я просто убегаю от одних отношений к другим.
«Станислав, извини. Мне нужно время на себя», – написала я ему.
Он ответил спокойно: мол, всё понимает. Хороший человек был этот Станислав. Даже слишком хороший… слишком правильный… слишком чужой для меня.
А потом Богдан исчез из моей жизни окончательно.
Удалил меня из друзей в соцсетях, перестал появляться там же, где раньше бывали вместе; даже его мама больше не звонила со своими упрёками и слезами. И вот тогда — когда я наконец получила то самое долгожданное чувство свободы — до меня дошло главное.
Быть одной — это ещё не одиночество. Настоящее одиночество приходит тогда, когда тебе становится скучно наедине с самой собой.
***
Я сидела одна в своей квартире и смотрела на пустое место у стены — там раньше стояла гитара мужа (он так никогда и не научился её настраивать). И вдруг слёзы сами покатились по щекам. Не от жалости ни к себе, ни к нему… А от осознания того простого факта: всё это время я пыталась разобраться вовсе не в себе как таковой… а в том человеке, которым хочу стать.
А это ведь совсем другое дело.