«Я ребенка жду» — решительно заявила Антонина, готовясь к важной беседе с мужем о своем будущем и матери

Непонятная тревога не покидала, словно предвестник смятений судьбы.

— Тонь, ты чего такая зеленая? Заболела что ли?​

​— Укачало, — отозвалась Антонина, а сама задумчиво посмотрела в сторону берега. Давно ли ее укачивало? Да никогда! Разве что лет десять назад, когда она…​

​— Тебя и укачало? — расхохоталась тетя Аня и ударила Антонину по плечу так, что то сразу неприятно заныло. — Когда тебя укачивало? Ты уже двадцать лет катаешься между Сафьянкой и Камушками, а тут вдруг укачало! Анализы сдай, стареешь ты, подруга!​

​Слова тети Ани показались и обидными, и вполне разумными.​

​Антонина долго всматривалась в фигуру тетки, которая уже пересела на другую скамейку и заговорила с незнакомой для Антонины жительницей Сафьянки, а сама все никак не могла отделаться от зудящей мысли о том, что причиной тошноты была вовсе не непогода и раскачивающее на волнах суденышко.​

​От неожиданно раздавшегося гудка подходящего к берегу парома Антонина вздрогнула. Подхватила две тяжелые сумки и рванула к выходу, как и большинство пассажиров, оказавшихся с ней на речном транспортном средстве.

Толкаясь среди них, Антонина все больше убеждалась в том, что тошнота ее не имела никакой связи с поездкой по реке, причина ее крылась совсем в другом.​

​— Тонька, привет! — с берега ей помахала давнишняя подруга Нина Смирнова, жившая в Сафьянке с рождения.​

​Когда-то Нина и Тоня вместе учились в одном классе, жили в соседних домах и считались лучшими подругами.

Было это больше тридцати лет назад, когда между ними было больше общего нежели теперь. Сейчас у обеих женщин были свои семьи, свои трудности, радости, хлопоты и поводы для волнений.​

​— Здравствуй, Нина, — устало откликнулась Антонина, сходя на берег, — ты мать мою не видела? Не могу ей дозвониться второй день.​

​— Теть Катю видела, — Нина махнула рукой, — а трубку не берет, потому что волн боится. Ты же знаешь ее! Зачем ты вообще ей телефон покупала?​

​Антонина тяжело вздохнула. Вот так всегда было с матерью: как ни пыталась она упростить жизнь Катерине Михайловне, та ни в какую не соглашалась на то, чтобы пользоваться достижениями прогресса.

«Что ты чувствуешь, Боря? Когда тебя предают?» — хладнокровно усмехнулась Алёна над висящими над пропастью Галлиной и Борисом Читайте также: «Что ты чувствуешь, Боря? Когда тебя предают?» — хладнокровно усмехнулась Алёна над висящими над пропастью Галлиной и Борисом

Сотовый телефон для нее был источником излучения, микроволновая печь – причиной развития заболеваний, средства для стирки и уборки – опасными для жизни продуктами.​

​— Покупала, чтобы реже в Сафьянку ездить и за мать переживать, — отозвалась Антонина, идя рядом с Ниной в сторону деревни, — а ты чего на пристани делаешь? Ваську провожала?​

​— А-то! — рассмеялась Нина. — Сынок мой к невесте поехал в город! Он теперь у меня самостоятельный, взрослый совсем. Давно ли наши дети, Тонька, голышом у речки полоскались? Да и сами мы – давно ли с куклами играли возле той же реки? А нам, мать, между прочим, уже по сорок пять.​

​— Спасибо, что напомнила, — усмехнулась Антонина и едва сдержала очередной приступ тошноты. Нет, что-то здесь не так, не нравилось Антонине то, что она чувствовала.​

​— А твоя Алинка как? — поинтересовалась Нина. — В этом году школу заканчивает?​

​— Да, — коротко ответила Антонина и мысленно ужаснулась тому, как и вправду молниеносно прошло время.​

​Казалось бы, совсем недавно сама Тоня заканчивала школу, выбирала себе платье на выпускной, танцевала медленный танец с Колькой Ксенофонтовым, а теперь ее дочь будет получать аттестат и начинать свою взрослую жизнь.​​

​​— Как же так, Тоня? — Нина снова подала голос и подхватила Антонину под руку. — Еще вчера мы с тобой девчонками сопливыми по огородам и дворам бегали, а уже мой сын к невесте в город ездит, а твоя дочь школу заканчивает. Младшему твоему уже одиннадцать? Чудеса!​

​Антонина машинально кивнула, и по пути от пристани до дома матери забежала в местную аптеку.​

​Фармацевт в аптеке Сафьянки Антонине была ей незнакома, поэтому проще было купить то, что покупать в Камушках, означало распространение информации по селу в максимально короткие сроки.​

​— Самый дешевый тест на беременность, — быстро проговорила Антонина и обернулась назад, убедившись в том, что никого в тесном помещении аптеки больше не было, — лучше два.​

​Подхватив сумки с продуктами, Антонина двинулась в сторону дома матери. Катерина Михайловна встретила дочь на крыльце: женщина раскладывала на деревянном полу мешки, на которые потом выкладывала картофель для сушки.​

​— Ой, Тоня! — мать всплеснула руками. — А ты чего не сообщила, что приедешь?​

«Он пo.длeц, Bыrнал uз домa Moю доченьky вместе с детьми!» — сотрясённо произнесла свекровь, едва сдерживая слёзы от 6oлu и пpeдательства Читайте также: «Он пo.длeц, Bыrнал uз домa Moю доченьky вместе с детьми!» — сотрясённо произнесла свекровь, едва сдерживая слёзы от 6oлu и пpeдательства

​— Мам, если бы ты отвечала на мои звонки или хотя бы запоминала, какой сегодня день недели, ты бы так не удивлялась.​

​Антонина не стала сдерживать раздражения. Мало того, что дома у нее были сложности, так еще и мать подливала масла в огонь своей строптивостью.​

​— А уже пятница? — Катерина Михайловна округлила глаза. — Ты что, продукты опять притащила? У меня с прошлого раза еще полный холодильник.​

​Антонина окинула взглядом мать и с ужасом обнаружила, как сильно похудела Катерина Михайловна. Неужели она забывает есть? Или болеет чем-то? От этой мысли Антонине стало не по себе: не хватало еще проблем с матерью, своих дома хватало.​

​В холодильнике и вправду лежали купленные две недели назад колбаса, сыр и сосиски. Катерина Михайловна, похоже, питалась только своей картошкой и капустой, а еще деревенскими яйцами и хлебом из магазина.​

​Все то, что привозила ей Антонина, жившая в десяти километрах от города, приходилось выбрасывать.​

​«Больше не повезу ей продукты!» — со злостью думала женщина, вытаскивая из холодильника покрывшийся плесенью сыр и просроченную палку колбасы.​

​— Я ведь, Тоня, только натуральными продуктами питаюсь, — объясняла Антонине мать, а та вполуха слушала мать, озабоченная собственными мыслями, — не вози ты мне эту химию!​

​Устало присев на стул в кухне матери, Антонина прикрыла глаза. Нужно было собраться с силами, подняться, навести порядок на кухне, вынести мусор, померить матери давление.​

​А еще нужно было сделать тест на беременность.​

​Тот оказался положительным. Все ничего, может быть, даже радоваться можно было этому прекрасному событию, больше похожему на чудо, только вот Антонина позволить себе этого не могла.​

​Беременна она была не от мужа, а это становилось еще одной проблемой, кажущейся неразрешимой.​

​С мужем у Антонины отношения не складывались уже несколько лет. Как загулял Тимофей три года назад, так и не могли Котковы никак наладить взаимоотношения между собой. Жили до этого семнадцать лет в мире и согласии, а потом хрупкий мир пошатнулся, и в семье начались сплошные сложности и недопонимания.​

«Значит, мы теперь живем втроём?» — спросила Таня, сжимая телефон в руках, осознавая, что это затишье перед бурей Читайте также: «Значит, мы теперь живем втроём?» — спросила Таня, сжимая телефон в руках, осознавая, что это затишье перед бурей

​К выяснению отношений между супругами добавился переходный возраст дочери Алины и связанные с ним трудности.​

​Дочка, знавшая о том, что у отца была другая женщина, теперь заявляла о том, что никаких обязательств перед родителями не имеет, коли те свои собственные перед ней не выполняют.​

​— Какая вы семья? — брезгливо спрашивала Алина, глядя то на отца, то на мать. — Семья – это когда все живут вместе, честно и без предательства. А ты, папочка, все испортил!​

​Тимофей, метавшийся между двумя женщинами, своей вины не отрицал. Утром уходил на работу, вечером возвращался домой, только видела Антонина, что муж теперь больше походил на зверя в клетке, нежели на ее любимого мужчину, за которым Тоня чувствовала себя как за каменной стеной.​

​Все в Камушках знали о том, что Тимофей Котков спутался с замужней Верой-продавщицей, все шептались об этом за спиной у Антонины, а ей было невыносимо тяжело все выносить.​

​— Давай закончим все, — предложила она Тимофею, — не можешь ты жить со мной, так уходи! Живи со своей Веркой, чего ты на мне и детях срываешься?​

​— Ты и дети – моя семья, — отвечал Тимофей, — у Веры своя семья имеется. А то, что я имел неосторожность с ней в отношения вступить, так это целиком и полностью моя ошибка. И за нее я еще отвечу.​

​— Ты сейчас отвечай! — устало сказала Антонина. — Не мотай мне и детям нервы, уйди с глаз долой.​

​Но Тимофей не уходил.​

​Жил с Антониной, часто ругаясь и пытаясь доказать всем то, что он был, есть и будет главой семейства. Антонина же, уставшая от постоянных ссор и разборок, все чаще сбегала к матери в Сафьянку.​

​— Спокойней мне тут, — объясняла она свои отъезды на выходные детям и матери, — хорошо мне в доме, где я детство провела. С тобой, мам, мне хорошо.​

​— Тебе семью спасать надо, а не прятаться, — возражала Катерина Михайловна, а потом и вовсе махнула на дочь рукой.​

​Примерно тогда и появился в жизни Антонины Кирилл.​

Охотница за сердцами и деньгами: как 0бман и любовь стoлkнулucь в бopьбe Читайте также: Охотница за сердцами и деньгами: как 0бман и любовь стoлkнулucь в бopьбe

​Сын ее бывшей учительницы по русскому языку и литературе, Кирилл был моложе Антонины на десять лет, а еще был влюблен в нее до беспамятства. Признался Тоне в этом, рассказал о том, что еще с детства видел ее и мечтал о том, что она ответит ему взаимностью.​

​— Ты мальчишка! — смеялась Антонина, а сама каждый раз, оказываясь в Сафьянке, пыталась попасться на глаза Кириллу и заговорить с ним.​

​Он не был женат, жил с родителями, работал в школе учителем химии. Хороший мужчина, только вот понимала Антонина, что своим порывом испортит этому человеку жизнь.​

​Знала и о том, что у Кирилла есть невеста в соседнем поселке, что там, вроде как, все серьезно. И все же рискнула.​

​Встречались Антонина и Кирилл в доме его бабки, оставшемся без хозяев после того, как ее не стало. Каждая встреча была наполнена эмоциями, радостью, и Антонине показалось, что она стала моложе, красивей, радостней.​

​Ругаться с Тимофеем больше не хотелось, дети не раздражали, а каждые выходные она ждала с трепетом и радостью.​

​— Когда у тебя свадьба? — как-то спросила Антонина у Кирилла, а тот странно посмотрел на нее и пожал плечами.​

​— Тонь, какая свадьба? Ты разведешься, и я женюсь на тебе.​

​— Стоп, — она испуганно посмотрела на него, — ты же говорил, что у тебя с Наташей все серьезно.​

​— Ты во времени потерялась? Второй год уже пошел, как нет в моей жизни никакой Наташи. Есть только ты.​

​Антонина поняла, что нужно было закругляться.​

​Да, ей было хорошо, она облегчила свои страдания и перестала злиться на мужа за измену, только вот замуж за Кирилла она не собиралась.

У нее была дочь, сын, муж, две собаки и дом в Камушках, а выходить замуж за Кирилла только потому, что ей льстило его внимание, Антонина не собиралась.​

«Либо вы прекращаете лезть в наши дела, либо мы с Максимом разведемся» — грозно заявила Анна своей свекрови, ставя ultimatum на весеннее послевкусие семейного конфликта Читайте также: «Либо вы прекращаете лезть в наши дела, либо мы с Максимом разведемся» — грозно заявила Анна своей свекрови, ставя ultimatum на весеннее послевкусие семейного конфликта

​Честно сказала ему о том, что пора рвать отношения. Сказала про любовь к мужу, про привязанность к детям и семейные отношения.​

​— Ты еще про верность расскажи, — хмыкнул Кирилл, — что ты, что твой Тимофей – одного поля ягоды. На сторону сходили, а теперь делаете вид, что вы – крепкая семья.​

​— Не лезь не в свое дело, — грубо откликнулась Антонина.​

​На том и расстались.​

​Теперь Тоня старалась приезжать в Сафьянку как можно реже: максимум один-два раза в месяц, а с Кириллом при этом не видеться. Дома все стало утихать, Вера вместе с мужем уехали из Камушков и Тимофей снова стал примерным семьянином.​

​А теперь эта беременность.​

​Ясное дело, что ждала ребенка Антонина от Кирилла: с мужем близости не было уже несколько месяцев, а вот с молодым любовником аккурат шесть недель назад состоялась прощальная встреча.​

​— Ты чего такая смурная? — из тяжелых мыслей Антонину вывел вопрос матери. — Опять про детей думаешь? Или про Тимошку своего неудалого?​

​— Не говори так про Тимофея, мам, — строго ответила Антонина, а потом вдруг спросила, — а если я тебе предложу к нам в Камушки перебраться? Мам, ты согласишься?​

​Катерина Михайловна с удивлением посмотрела на дочь:​

​— Да я уже давно бы переехала туда. Что меня тут держит? Папка твой давно под землей лежит, подруг у меня почти не осталось. Внуки на материке, ты тоже. Пора, Тоня.​

​Антонина кивнула матери и ушла в свою комнату. Долго лежала в постели, глядя в потолок и размышляя о том, что же теперь будет? Скрывать правду об отцовстве Тоня не станет: скажет Тимофею правду о том, что встречалась с другим.

Примет он этого ребенка или нет – это уже значения не имело. Прерывать беременность Антонина тоже не станет, хоть и возраст был приличным, и детей имелось двое, все равно она хотела этого малыша: детей много не бывает.​

«Как ты можешь так жестoko поступать с нами?» — воскликнула невестка, отчаянно взыскивая материнского понимания Читайте также: «Как ты можешь так жестoko поступать с нами?» — воскликнула невестка, отчаянно взыскивая материнского понимания

​На обратном пути снова жутко мутило.​

​На пристани в Камушках Антонину ждал Тимофей: в последние недели он повадился провожать ее и встречать при поездках к матери.​

​Сам к Катерине Михайловне не рвался, а вот жену провожал и встречал исправно.​

​— Что там в Сафьянке? — спросил он, дежурно чмокнув Тоню в щеку. Она обернулась, заметила ехидный взгляд соседки, которая исподтишка посматривала на Котковых.​

​Антонина усмехнулась, представив глаза соседки, да и всех остальных жителей их небольшого села, когда все в Камушках узнают о ее положении.​

​— Поговорить нужно, — решительно сказала Тоня, почти не спавшая ночью накануне и для себя все уже решившая, — а после того, как я тебе обо всем расскажу, ты сам решай – оставаться тебе со мной или нет.​

​Тимофей внимательно посмотрел на жену, даже остановился, забирая из рук Антонины две полупустые сумки.​

​— Говори, чего уж тянуть кота за хвост.​

​— Я ребенка жду, — прямо сказала Антонина, глядя в глаза Тимофею, — буду рожать. А еще мать хочу забрать к себе. Старая она уже стала, с памятью проблемы и вообще со здоровьем. Вот, в общем-то, и все. Сам решай, что с этим всем теперь делать.​

​Тимофей усмехнулся, потом поправил волосы Тони, выбившиеся из-под берета.​

​— Правильно, что ты шаль носишь, — сказал он, а Антонина изумленно слушала Тимофея и никак не могла взять в толк, серьезно тот говорил или шутил, — тебе сейчас здоровье беречь нужно. Мы ведь хотим крепкого малыша? Такого, как Алинка наша, или как Димка наш? Верно? Вот и родишь еще одного, вместе воспитаем. И мать твоя поможет, все не зря будет небо коптить. Да и я тоже. Пойдем, Тонь, домой, я там ужин приготовил.

Источник

Арина Игнатова/ автор статьи
Бонжур Гламур