– Муж? – коротко осведомилась врач, немолодая женщина с усталым взглядом, заполняя бланк.
Владислава едва заметно кивнула.
– Заявление будете подавать?
Снова утвердительный кивок. В кармане пальцы судорожно сжали телефон.
В отделении полиции пришлось провести немало времени. Пока молодой лейтенант записывал её слова, Владислава машинально приглаживала складки на юбке. Подступающая тошнота мешала сосредоточиться – то ли от боли, то ли от страха. Но стоило вспомнить вчерашние слова Матвея о Лилии, как тревога уступала место ледяной решимости.
– Любовь? – голос дрогнул. – Приезжай в участок. И… возьми с собой Александра и Лилию. Да, прямо сейчас. Нет, не могу объяснить по телефону. Просто приедьте.
Она сидела на жёстком пластиковом стуле в коридоре, когда услышала знакомые голоса. Первой вбежала мать:
– Владислава, что случи… – она осеклась, увидев лицо дочери.
– Боже мой… – прошептала Лилия. – Это Матвей?..
– Садитесь, – проговорила Владислава спокойно и уверенно. – Мне нужно кое-что вам рассказать… и показать.
Она включила аудиозапись. По мере того как звучали слова на записи, лицо Александра становилось всё более суровым и неподвижным; Любовь беззвучно плакала; а Лилия будто повзрослела за эти несколько минут.
– Двенадцать лет… – покачала головой Любовь. – Господи… двенадцать лет! А я всё гадала: что с тобой происходит? Почему ты такая замкнутая?.. А синяки эти — каждый раз находилось какое-то объяснение…
– Почему ты молчала? – Александр сжал кулаки до побелевших костяшек.
– Сначала не верила сама себе… Потом боялась… А вчера… – Владислава натянуто улыбнулась сестре. – Вчера поняла: больше молчать нельзя. Не имею права.
– Значит… он и на Лилию?.. – отец резко поднялся со стула. – Ну я ему…
– Сядь! – впервые за всю жизнь Владислава повысила голос на отца. – Никто никуда не пойдёт! Всё будет по закону: заявление подано, побои зафиксированы, запись есть — пусть отвечает за содеянное!
Лилия внезапно обняла сестру крепко-крепко:
– Прости меня… Я вчера только и говорила про этот глупый бутик… А ты…
– Ты ни при чём, — прошептала Владислава и прижалась к сестре в ответ. — Всё позади теперь… Всё будет по-другому.
Телефон в кармане завибрировал — звонил Матвей. Она нажала «отклонить» и впервые за долгое время ощутила себя живой по-настоящему.
Прошло полгода — Владислава готовилась к собеседованию в новое издательство: искали редактора, и она решила попробовать свои силы после всего пережитого — бесконечных заседаний суда, изматывающего развода, допросов и очных ставок это казалось почти передышкой.
Матвея осудили — выяснилось: она была не первой пострадавшей от него женщиной; первая жена так и не довела дело до конца… А Владислава довела его до приговора.
Поначалу было тяжело: мать часто плакала, отец мрачнел при каждом упоминании бывшего зятя… Но со временем всё стало налаживаться понемногу. Теперь же глядя на своё отражение в зеркале, Владислава видела другого человека: морщины остались на месте, седины меньше не стало — но глаза… Глаза больше не были пустыми.
Раздался звонок в дверь — пришла Лилия: румяная после мороза ворвалась вихрем в квартиру, обняла сестру крепко-крепко и принялась тараторить о занятиях да новых планах на будущее. Владислава слушала её болтовню с тёплой улыбкой и думала: вот ради чего стоило бороться — ради того чтобы младшая сестра никогда не узнала страха возвращения домой; чтобы могла смеяться свободно, мечтать без оглядки и жить полной жизнью.