— Я свою дочь не брошу! — с нажимом произнёс муж.
— А кто тебя заставляет от неё отказываться? — удивлённо переспросила я.
— Тебе вечно что-то не по душе… — он раздражённо скривился. — Но я уже всё сказал! И если потребуется, повторю снова!
Дмитрий рассуждал с жаром, и его кадык ходил вверх-вниз, словно заведённый механизм. Я почему-то не могла оторвать глаз от этого ритмичного движения.
И тут до меня дошло — всё. Конец. Семь лет совместной жизни, и вот оно, его подлинное лицо. Хотя… если быть честной, я это поняла давно, просто не хотела признавать очевидное. Как мы часто игнорируем первую седину или тонкие морщины у уголков глаз.
Всё началось месяц назад, когда его двадцатилетняя дочь Алина бросила учёбу в университете. Не желая устраиваться на работу или как-то определяться в жизни, она вдруг появилась у нас дома. Помню её стоящую в прихожей: жевала жвачку и смотрела на меня так, будто уже знала — папа всё решил за неё и за меня тоже. А мне, как мачехе (какое же это неприятное слово — скользкое и липкое, как медуза), остаётся только смириться.
Сначала она спокойно жила с нами в нашей двухкомнатной квартире. Но вскоре начала намекать: мол, ей нужно личное пространство. И тогда Дмитрий вспомнил о моей квартире до брака — той самой, которую я сдавала арендаторам…
Моя мама, светлая ей память, всегда повторяла:
— Елена, запомни: если мужчина покушается на твоё имущество — он не мужчина тебе вовсе, а нахлебник.
Она говорила это часто, а я пропускала мимо ушей. Тогда мне казалось: ну что она понимает? Просто переносит свои несчастья и тяжёлое прошлое на мою жизнь. А у нас с Дмитрием любовь была настоящая: страсть кипела; он ведь творческий человек — режиссёр-постановщик… Правда вот спектаклей давно не ставил: всё искал «достойный» сценарий.
Квартиру эту…