Валентина ахнула от неожиданности. Двоюродная сестра с изумлением уставилась на Татьяну, не в силах поверить услышанному. Ярослав стоял, словно окаменев: женщина, которую он всю жизнь считал воплощением нравственности и преданности, вдруг предстала перед ним обычным человеком с тайной, о которой никто не догадывался.
Оксана смотрела на свекровь без злорадства и без чувства победы. В ней звучала лишь усталость и странное ощущение освобождения. Она произнесла то, что давно должно было быть сказано. Не для того чтобы разрушить чью-то судьбу, а чтобы защитить собственное достоинство.
— Я не собираюсь никому рассказывать подробности, — её голос был спокоен. — Ваше прошлое — это ваше дело. Но, Татьяна, с этого момента вы будете обращаться ко мне с уважением. Потому что я — жена вашего сына, мать вашего внука и человек, который имеет полное право на самоуважение. Если вы ещё раз унизите меня — при других или в личной беседе — коробка с вашими письмами окажется у всех ваших знакомых. Это не угроза — это предупреждение.
Свекровь молчала. Её губы подрагивали от напряжения, а глаза наполнились слезами стыда и бессильного гнева. Она осознала своё поражение. Впервые за долгие годы кто-то смог поставить её на место — и этим кем-то оказалась та самая «тихая» невестка, которую она всегда считала ничтожной.
После этого гости быстро разошлись: прощания были неловкими и торопливыми, никто не знал, куда девать взгляд. Татьяна ушла одной из первых и даже не попрощалась. Перед уходом Валентина виновато пожала руку Оксаны и прошептала: «Прости нас… Мы были неправы».
Когда все покинули квартиру, Оксана осталась с Ярославом вдвоём. Он сидел на диване с опущенной головой; она присела рядом. Молчание затянулось надолго. Наконец он повернулся к ней:
— Ты действительно слышала всё то, что мама говорила?
— Да.
— И про развод тоже?
— Да.
Он провёл руками по лицу и тяжело выдохнул:
— Я правда ничего об этом не знал… Мне казалось, она просто заботится обо мне… Хотела как лучше…
— Ярослав… — голос Оксаны прозвучал твёрдо и спокойно. — Твоя мать годами унижала меня при тебе же. А ты молчал каждый раз. Ты вставал на её сторону снова и снова. Ты дал ей понять: со мной можно делать всё что угодно — ты промолчишь.
Он продолжал смотреть в пол; внутри него явно шла борьба между привычным восприятием ситуации и новой правдой о себе самом. Постепенно до него доходило: дело было не только в слабости характера — он стал соучастником происходящего своим молчанием.
— Прости меня… — прошептал он наконец почти неслышно. — Я правда думал… ну… что ты преувеличиваешь… Что это просто обычные бытовые конфликты… Я даже представить себе не мог…
Оксана сразу ничего не ответила; она смотрела на мужа внимательно и видела перед собой человека, который впервые за долгое время начал смотреть правде в глаза. Это был только первый шаг – несовершенный, но важный.
— Если ты хочешь сохранить наш брак,— сказала она спокойно,— тебе придётся сделать выбор: либо ты со мной, либо остаёшься под влиянием своей матери. Полутонов больше нет – я устала быть невидимой в собственной жизни.
Он кивнул медленно:
— Я выбираю тебя… Хочу быть рядом с тобой…
Внутри неё словно растаял лёд – ещё не до конца, но достаточно для того чтобы почувствовать тепло надежды вновь зарождающихся отношений между ними двоими.
Они сидели рядом в тишине своей новой квартиры – той самой квартиры, которую Оксана помогла приобрести несмотря ни на какие трудности или препятствия со стороны семьи мужа… Теперь этот дом стал символом начала новой главы их жизни – главы без страха быть собой… Где её голос будет услышан… Где она сможет чувствовать себя достойной…
С тех пор Татьяна больше ни разу не позволила себе унизительных замечаний в адрес Оксаны… Она поняла: времена изменились… Её бывшая «смиренная» невестка оказалась женщиной с характером… И хотя отношения между ними остались прохладными – свекровь научилась держать язык за зубами… Ведь коробка с письмами всё ещё лежит в шкафу – как напоминание о том прошлом каждого человека… которое лучше оставить закрытым от чужих глаз…