Галина влетела на кухню.
— Оксана, ты опять за своё? Ты как жаришь картошку? Андрей любит по-другому. Ему нужна корочка — румяная, хрустящая. А у тебя что? Каша! — Она раздражённо ткнула пальцем в сковороду. Оксана, побледнев, молча кивнула.
— Я старалась, Галина. Подумала, так она будет мягче…
Она опустила взгляд. Андрей сидел за столом и рассеянно ковырял вилкой еду. Он не поднимал глаз.
— Мам, ну чего ты… Всё нормально, — пробормотал он без особого энтузиазма.
Галина презрительно фыркнула.
— Нормально? Для кого нормально? Твоему желудку от этого только хуже! И вообще, она хоть раз приготовила тебе нормальный обед? Ты же с работы приходишь голодный!
Так продолжалось уже пять лет. Пять лет бесконечных упрёков. Оксана купила новую скатерть — не та. Андрей похудел — значит, жена не кормит как следует. Данил заболел — мать плохо следит за ребёнком.
Галина считала своим долгом контролировать каждый шаг.
— Оксана, ты Данилу шапку надела? На улице же ветер!
Или:
— Ты Андрею рубашку погладила? У него важная встреча сегодня!
Она появлялась без предупреждения: открывала дверь своим ключом и входила как хозяйка. И каждый раз находила повод для критики. Сначала Оксана пыталась возражать:
— Галина, я справлюсь сама!
Но вскоре поняла: спорить бессмысленно. Просто замолкала и стискивала зубы от злости. А Андрей… Он либо отводил взгляд в сторону, либо произносил:
— Мам, ну хватит уже…
Или:
— Оксан, ну зачем ты начинаешь?
Он её не защищал. Это ранило сильнее любых слов свекрови.
Однажды Галина застала их за ужином: Данил ел котлету.
— Оксана! Что ты даёшь ребёнку?! Это же сырое мясо! Он может отравиться! — Она выхватила вилку из рук внука. — Как можно быть такой беспечной?! Ты его погубишь!
Данил расплакался и съёжился на стуле. Андрей резко поднялся со своего места:
— Мам! Это уже перебор!
Но Галина его не слушала — она кричала всё громче; мальчик рыдал навзрыд; Оксана прижала сына к себе и закричала в ответ:
— Хватит! Хватит уже, Галина! Я больше так не могу!
Андрей попытался вставить слово, но Оксана уже выбежала из кухни с плачущим Данилом на руках.
Этой ночью сна к ней так и не пришло. Утром она собрала вещи — не свои: Данила. У неё самой почти ничего и не было.
— Я ухожу, Андрей. Так больше нельзя жить… Я не хочу растить сына в этом аду.
Андрей стоял посреди комнаты ошарашенный:
— Оксан… Куда ты?.. Мама ведь… Она же не со зла…
Оксана усмехнулась горько:
— Не со зла?.. Не со зла она превратила нашу жизнь в кошмар?.. Нет, Андрей… Всё кончено… — Она посмотрела ему прямо в глаза: ни слёз там уже не было — только усталость и твёрдое решение.
— Прощай… — сказала она тихо и взяла Данила за руку. Мальчик крепко прижался к ней боком. Они ушли молча; дверь закрылась беззвучно… Их больше здесь не было…
Галина узнала об этом через час: сын позвонил сам; голос его звучал сбивчиво и растерянно:
— Мама… Она ушла… Оксана ушла… С Данилом…
Сначала Галина даже толком ничего не поняла:
— Куда ушла?.. Куда они могли уйти?..
— Навсегда… Мам… Она сказала: навсегда…
Повисло молчание… Галина опустилась на свой любимый диван посреди квартиры… Вроде бы всё вокруг оставалось по-прежнему… Но теперь…
Она никак не могла поверить: ушли… Невестка… сын… внук… Все её планы рухнули разом… Разве можно вот так просто взять – и уйти?
— Ну и пусть!.. — бросила она вслух – то ли сыну по телефону, то ли самой себе – громко и резко: — Пусть катится! Надоело мне это всё! Найдёт себе другую – лучше прежней!
Но внутри что-то болезненно сжалось – ощущение странное… неприятное… Пустота? Нет – скорее трещина где-то глубоко внутри… Что-то важное оборвалось…
Она отбросила трубку прочь и перевела взгляд на портрет Андрея на стене – её сын был здесь… В этой квартире… Один…
— Ну ничего… Остынет ещё… Вернётся куда денется?..