Я сидела, слушала и не могла поверить в происходящее.
Миллион двести тысяч. Это были мои средства.
— Что касается раздела имущества между супругами, — продолжала судья. — Мебель и бытовая техника, приобретённые в период брака, признаются совместной собственностью. Обязать ответчика Маслова Андрея Игоревича выплатить истице денежную компенсацию в размере двухсот семидесяти тысяч рублей.
В сумме выходило: один миллион четыреста семьдесят тысяч.
Ганна сидела бледная, опустив взгляд в пол.
Дмитрий сжал кулаки.
После заседания он подошёл ко мне.
— Ты довольна? — произнёс он с упрёком. — Ты разорила мою мать.
— Я просто вернула то, что принадлежит мне, — ответила я спокойно. — Она присвоила мои деньги. Не я её разорила — она меня обокрала.
— Этих денег ты всё равно не увидишь, — бросил он. — Мы подадим апелляцию.
— Подавайте, — сказала я. — Закон на моей стороне.
Апелляционное заседание состоялось спустя три месяца. Решение суда осталось без изменений.
Ещё через два месяца средства поступили на мой счёт: миллион четыреста семьдесят тысяч гривен.
Я сидела дома и смотрела на банковскую выписку сквозь слёзы.
Это были мои деньги. Заработанные годами труда и вложенные в дом, где я мечтала прожить всю жизнь.
Я сняла двухкомнатную квартиру площадью пятьдесят пять квадратных метров. Район оказался удачным: рядом школа, детский сад и парк.
Аренда составляла пятьдесят тысяч гривен ежемесячно. Но теперь это было моё пространство. Здесь меня никто не выгонит за дверь.
Назар однажды спросил:
— Мама, а это наш дом?
— Да, сынок, наш. Пока временно… Но скоро будет свой собственный, — уверенно ответила я ему.
Я начала откладывать деньги: каждый месяц по тридцать-сорок тысяч гривен на первоначальный взнос по ипотеке.
Прошло полгода после суда, когда мне позвонил Дмитрий:
— Мария… можем увидеться?
Мы встретились в кафе. Он выглядел уставшим и заметно постаревшим за это время.
— Как ты? — спросил он первым делом.
— Всё хорошо, — ответила я спокойно. — Назар ходит в садик. Я работаю… Копим на своё жильё…
Он кивнул задумчиво:
— Мария… Я хотел попросить прощения… За всё: за то, что ушёл… за маму… за то, что не стал тебя защищать…
Я молчала и слушала его молча.
— С Зоряной мы расстались… Она оказалась совсем не той женщиной… Ей нужны были только деньги…
— Жаль… — произнесла я без эмоций.
Он посмотрел прямо мне в глаза:
— Я думал… может быть… мы могли бы попробовать снова? Я понял одно: ты была лучшей женщиной в моей жизни… А я был дураком…
Я всмотрелась в лицо человека, с которым провела семь лет жизни… Того самого человека, который оставил меня одну… Который позволил своей матери выгнать меня из дома…
— Нет… Мы не будем начинать заново…
Он нахмурился:
— Почему?
Я ответила твёрдо:
— Потому что я больше не хочу жить там, где ко мне нет уважения… Не хочу быть с тем человеком, который выбрал любовницу вместо семьи… А потом вернулся только потому что с ней ничего не вышло…
Он попытался возразить:
— Мария… Я изменился…
Я кивнула:
— Возможно… Но изменилась и я тоже. Теперь я умею постоять за себя и отстоять своё право на жизнь без унижений и зависимости от тех людей, которые считают меня обузой…
Я поднялась со стула и взяла сумку:
— До свидания, Дмитрий… Передавай Назару привет в воскресенье… как обычно…
И ушла прочь из кафе навстречу своей новой жизни…
Прошёл год – и у меня появилась собственная квартира: однокомнатная новостройка площадью тридцать восемь квадратных метров в районе Кременчуга.
Стоимость составила четыре миллиона гривен; первоначальный взнос – миллион двести – те самые средства, которые удалось отсудить у Ганны…
Ипотеку оформила на двадцать лет; ежемесячный платёж – тридцать восемь тысяч гривен… Тяжело? Да! Но справляюсь!
Назар помогает делать ремонт – клеит со мной обои и красит стены весело смеясь…
Иногда спрашивает:
— Мама! Это наша квартира? Совсем-совсем наша?
И каждый раз я отвечаю ему с улыбкой:
— Да! Совсем наша! Никто нас отсюда уже никогда не выгонит! Потому что теперь это действительно моё жильё – по всем документам!
Мне сейчас тридцать четыре года. У меня есть своя квартира. Работаю главным бухгалтером со стабильной зарплатой сто двадцать тысяч гривен ежемесячно. Плачу ипотеку сама и воспитываю сына одна…
Дмитрий исправно перечисляет алименты – шестьдесят тысяч гривен каждый месяц – четверть его дохода… С Назаром видится дважды в месяц…
Ганна больше ни разу не звонила и ничего не писала после суда… Обиделась навсегда…
Но знаете что? Я ни о чём не жалею!
Потому что смогла защитить себя! Вернула свои средства! Купила свой угол!
И теперь никто больше никогда не скажет мне: «Это тебе здесь ничего не принадлежит! Убирайся отсюда!»
А вы бы простили того человека… кто однажды выставил вас из собственного дома – а потом захотел вернуться?..