— Так будет лучше для всех, — произнесла она, используя его собственные слова, которые он когда-то оставил в послании для Тамары Сергеевны.
— Для кого именно лучше? — спросил он.
— Для нас обоих. Ты и я, Ваня, взрослые люди. Мы оба осознаём, что между нами ничего не получается.
— Что именно не получается?
— Всё. Вместе нам скучно. Ты предпочитаешь сидеть дома и смотреть телевизор, а я стремлюсь к насыщенной жизни. Тебе нужна прислуга, а мне — настоящий мужчина.
— Я и есть мужчина, — возразил он.
— Раньше, может быть. Но сейчас… сейчас ты просто пожилой человек, боящийся одиночества.
Она ушла, тихо закрыв дверь. Он остался на диване, пристально глядя в пустоту перед собой.
«Пожилой человек, боящийся одиночества».
Неужели тщеславие и стремление к признанию подтолкнули его к отношениям с Оксаной? Не жажда ощущать молодость снова заставила его покинуть женщину, которая была рядом всю жизнь?
***
Иван Петрович без труда нашёл квартиру Тамары Сергеевны. Надежда сначала отказывалась дать ему адрес, но, услышав его звонок и услышала в голосе растерянность, сжалилась.
— Мама гордая, но одинокая, — пояснила дочь. — Может, вы оба наконец поймёте, как бессмысленно прожигать остаток жизни порознь.
Новостройка выделялась среди прочих домов своим современным обликом, большими панорамными окнами и настоящими балконами.
Он долго стоял у входа, колеблясь, не зная, как войти. Что сказать? Как объяснить свой визит? Попросить прощения? А если она откажет? Если попросит уйти?
Наконец, он решился и позвонил в домофон.
— Кто там? — раздался знакомый голос Тамары Сергеевны.
— Это я, — ответил он и замолчал, не находя слов.
Пауза длилась долго, и он уже начал думать, что дверь останется закрытой, но вдруг услышал щелчок замка.
Он поднялся на лифте, с трудом перехватывая дыхание. Сердце колотилось в груди. Когда дверь открылась, перед ним предстала она — Тамара Сергеевна, его жена. Бывшая жена. Она изменилась: коротко постриглась, покрасила волосы в светлый оттенок, похудела. И выглядела… моложе?
— Заходи, — предложила она спокойно, без улыбки, но и без неприязни.
Квартира была наполнена светом, уютная.
— У тебя красиво, — заметил он, не зная, с чего начать разговор.
— Спасибо. Чай хочешь?
— Хочу.
Они уселись на кухне, пили чай с лимоном, как раньше, и молчали. Наконец Иван Петрович набрался смелости:
— Тамара, я… хочу извиниться. За всё. За то, как ушёл. За то, что не поговорил с тобой. За свою глупость…
— Глупым? — перебила она, и в её глазах мелькнула искра.
— Да. Глупым.
— Что случилось? Она тебя бросила?
— Откуда знаешь?
— Я женщина, Ваня. Я всё вижу.
Он рассказал обо всём: об Оксане, о том, что она ушла к другому, о том, как понял, зачем был ей нужен, о том, что осознал ошибку, покинув Тамару Сергеевну.
— Я хотел быть значимым, — признался он. — Важным. А на деле стал просто кошельком для молодой женщины. Ей были нужны не я, не мой опыт, не забота — лишь мои деньги. Когда они закончились, закончился и я для неё.
Тамара Сергеевна молчала, выслушивая его. Закончив, он спросил:
— И что теперь? Зачем ты пришёл?
— Я… не знаю. Наверное, хотел увидеть тебя. Убедиться, что с тобой всё хорошо.
— Со мной всё в порядке, Ваня. Более чем. Я начала новую жизнь. Без тебя.
— Я понимаю. И… рад за тебя. По-настоящему.
Он уже собирался уходить, когда она остановила:
— Подожди. Есть кое-что, что нужно тебе показать.
Она вышла в другую комнату и вернулась с фотоальбомом.
— Смотри.