— Тебя что сковородой огреть? Детям надо помогать! — продолжила Анна Вадимовна с красным лицом. -Как ты можешь быть такой черствой девкой? Или может ремнем приложить? Раньше так с капризными девками обращались!
Кристина сидела в углу своего небольшого, но уютного кухонного уголка, погруженная в размышления.
»Ты совсем обнаглела увольняться? Кто поможет выплачивать ипотеку Сережечке?» — многократно звучали в её голове неприятные брюзжащие слова Анны Вадимовны.
Анна Вадимовна, свекровь Кристины, была из тех женщин, кто привыкла давить своим авторитетом, словно танк. Её убеждения застряли где-то в прошлом веке, и она держалась за них с той же силой, с какой цепляется за власть над своей семьёй. А сегодня её упрямство дошло до апогея.
Серёже, младшенькому сыну, уже 32 года, а он так и не работал ни дня. Кристина, глядя на это, не раз задавалась вопросом: как взрослый мужик мог остаться таким беспомощным и безответственным?
— Я больше не могу тянуть на себе всё это, Анна Вадимовна! — Кристина с трудом сдерживала злость, её голос дрожал. — Я устала быть единственным кормильцем в семье! Серёжа должен наконец взять себя в руки и научиться самостоятельности.
— Ах, ты так говоришь о моём мальчике?! — свекровь завизжала, её глаза сверкали от негодования. — Он не заслуживает такого отношения! Ты его просто изводишь!
— Маленький мальчик? Анна Вадимовна, ему 32 года! В этом возрасте нормальные мужчины уже с работой, семьёй, детьми!
Анна Вадимовна вскинула руки к небу, словно прося о помощи высшие силы:
— Детям надо помогать! Как ты можешь быть такой бессердечной? Что, тебя скалкой ударить, чтобы дошло?! Раньше так с непослушными девками обращались — и помогало!
Кристина зажмурилась от этой тирады, чувствуя, как каждое слово вонзается в неё острыми шипами.
— Анна Вадимовна, я помогаю. Своим детям. А ваш Серёжа — давно не ребёнок, он просто… иждивенец!
— Ты ничего не понимаешь! — свекровь сорвалась на крик, голос её трещал от злобы. — Он ждёт своего часа! Ты не знаешь, как бывает, ты ещё зелёная!
— Если он будет ждать своего часа, то скорее всего, встретит его в очереди за пенсией, — тихо, но жёстко ответила Кристина. — Его час придёт, когда он начнёт хотя бы что-то делать сам, а не рассчитывать на чужую помощь!
Анна Вадимовна едва не задохнулась от возмущения, её лицо покраснело, как у спелого помидора.
— Ты просто ленивая мымра! Я в твои годы и за тремя детьми смотрела, и работала, и красивой оставалась! А ты ноешь, плачешь… жалкая!
Кристина закатила глаза, её терпение было на исходе:
— Анна Вадимовна, я правда устала. Устала от того, что меня на работе до изнеможения загоняют, как робота. И устала от того, что в вашей семье от меня нужны только деньги. Хватит оскорблять меня!
— Ах, ты мне ещё слова говоришь, дерзкая девка?! Да я тебя и правда сейчас ремнем огрею! — загремела свекровь, будто молотом ударила по наковальне.
Кристина не стала больше слушать. Она трясущимися руками бросила трубку, и голос Анны Вадимовны исчез в тишине.
***
Девушка подошла к окну и резко распахнула его. Свежий декабрьский воздух ворвался в комнату, принеся с собой холод, запах сырого снега и далёкий шум города. Казалось, что с этим воздухом вошло что-то новое, незнакомое — чувство свободы, которого ей так не хватало.
Кристина задумалась, как бы выглядела её жизнь, если бы она могла сбросить с себя этот груз чужих ожиданий и требований. Мечта, пока что только мерцание в далёком конце туннеля, казалась недостижимой. Но она уже чувствовала, как в груди зарождается упрямое желание всё изменить.
«Ипотека младшего сына Анны Вадимовны? — думала она, — это последнее, о чём я хочу беспокоиться».
Свекровь не собиралась сдавать позиции. Она не просто давила на Кристину, но и привлекла Антона, мужа Кристины, в эту семейную драму, надеясь, что он «поставит жену на место».
— Антон, почему ты позволяешь Кристине так себя вести? — голос Анны Вадимовны разносился по квартире, как звон колокола. — Ты мужчина, ты должен взять ситуацию в свои руки!
Антон, человек простой и трудолюбивый, но с зарплатой, которая не дотягивала и до трети того, что зарабатывала Кристина, подошёл к жене, нервно сжимая кулаки.
— Я глава семьи, Кристина. Ты моя жена. Мы должны поддерживать друг друга и помогать семье, — сказал он, пытаясь звучать уверенно, но в голосе чувствовалось отчаяние.
Кристина встала напротив, облокотившись на столешницу, и скрестила руки на груди, глядя на него с холодной усмешкой.
— Глава, говоришь? — её голос прозвучал как насмешка. — Я и не знала, что глава семьи — это тот, кто постоянно тянет деньги у жены. Если ты такой «глава», Антон, так найди способ заработать побольше.
— Это не смешно, Кристина, — Антон хмуро посмотрел на неё, чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. — Мы должны помочь моему брату. Он слабый, понимаешь? А слабым надо помогать!
— Конечно, давай поможем ему… найти работу, — она саркастически улыбнулась. — Хватит его нянчить, пусть сам начинает двигаться.
Антон побледнел, его голос стал резким и холодным:
— Ты должна всё исправить. Быстро найди работу и начни приносить деньги в дом. Я требую. Я настаиваю. Я тут главный!
Кристина выпрямилась и прищурила глаза, её голос стал жёстким:
— Исправлю, Антон. Начну с того, что исправлю твоё понимание слова «семья». Семья — это не те, кто просто живут за твой счёт и требуют. — Она почти выкрикнула, чувствуя, как злость переполняет её. — А настаивать ты будешь, когда у тебя яйца отрастут. Зарплата в три раза меньше моей, а туда же, главный!
— Умная нашлась? — взорвался Антон. — У тебя сейчас вообще денег нет, а значит, я главный. И ты обязана делать то, что я говорю!
Кристина громко фыркнула, взяла пальто и вышла на улицу, оставив его стоять посреди комнаты с яростью на лице.
Морозный декабрьский воздух ударил ей в лицо, но это было лучше, чем оставаться в доме, полном напряжения и претензий. Ей нужно было выйти, прийти в себя и понять, что делать дальше.
Когда она вернулась после долгой прогулки и зашла в свою комнату, то сразу почувствовала что-то неладное. На комоде, где всегда лежали её драгоценности — кольца, серьги, браслеты, которые она унаследовала от матери — не было ничего.
—Екарный бабай… — Кристина подошла ближе, нервно оглядываясь вокруг. — Этого не может быть! Где они?!
Она открыла ящики, проверила полки, обыскала весь комод. Ничего. Украдено всё до последнего украшения.
***
Это был удар в самое сердце. Предательство мужа, которое Кристина даже не могла себе представить. Гнев, разочарование, обида — всё смешалось, душило её, как тугой узел на шее. Она не могла простить Антону такого унижения, такого мерзкого поступка.
Кристина подошла к зеркалу, глядя на своё отражение. Лицо было бледным, глаза покраснели от бессонной ночи. Она вытерла слезу и с горечью прошептала:
— Ну что, Кристина, у тебя теперь две проблемы: найти свои серьги и найти нового мужа. Хотя, знаешь, похоже, второе — это не проблема, а решение.
Она знала, что должна держаться. Несмотря на боль, она продолжала заниматься повседневными делами, словно ничего не произошло.
Разглаживала складки на простынях, аккуратно складывала бельё, вдыхала запах стирального порошка, который обычно приносил утешение. Но сегодня даже он не помогал.
Сидя за кухонным столом, Кристина помогала детям с уроками, хотя мысли всё время возвращались к тому, что будет, когда Антон вернётся.
Он обещал прийти вовремя, но часы тянулись, словно издеваясь над ней. Внутри всё кипело, и ей хотелось кричать, но она молчала, сжимая ручку так сильно, что пальцы побелели.
Когда Антон наконец появился на пороге, Кристина не встретила его с привычной улыбкой. Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на него холодно, словно оценивая врага. Голос её дрожал от сдерживаемой ярости.
— Ты должен их вернуть, Антон, — сказала она, прерывая напряжённое молчание. — Если ты этого не сделаешь, я пойду в полицию.
Антон поднял брови, прикинувшись, будто ничего не понимает:
— Милая, ты чего? Серьёзно? Что случилось-то? — он ухмыльнулся, будто всё это была плохая шутка, а не реальная угроза.
— Не строй из себя дурака! — её голос стал громче, резче. — Я тебе сейчас сковородой влеплю, как твоя мать всё время грозится! Хочешь попробовать?! Ты не просто продал мои серьги, Антон, ты выкинул часть моей жизни, моего прошлого, моей семьи!
Антон встал напротив неё, и его взгляд вдруг стал жёстким, колючим:
— Серьги? Да это всего лишь кусок металла! — буркнул он. — А у мамы будет квартира. Для моего брата.
— Не для твоей матери, и не для тебя! А для твоего никчёмного братца, который и пальцем не шевельнёт, чтобы что-то заработать! Может, ты ещё ему подгузники начнёшь менять?
Антон фыркнул и попытался передразнить её, показывая раздражённую мимику:
— Ой-ой, подтирательница нашлась. Мужику помочь надо, а не то сопьётся, наркоманом станет! Неужели не можешь понять?!
— Я сказала — возвращай серьги! — сорвалась Кристина, её голос зазвенел. — Если не вернёшь, завтра подаю на развод и иду в полицию!
Антон резко остановился, будто ударился о невидимую стену. Он медленно опёрся на стену, потом сполз вниз, сев прямо на пол. В его глазах появилась странная смесь отчаяния и надежды.
— Я верну твои серьги, — пробормотал он, почти тихо, не поднимая взгляда. — Но только если ты поможешь Сереже. Возьми пару кредитов, ну чего тебе стоит? С твоей зпшкой ты легко вернешь! Помоги маме и брату, как всегда помогала. Что тебе стоит? Не будь такой бездушной бабой, а?…
Кристина почувствовала, как всё внутри оборвалось. Он даже не понимал, что просит. Антон был готов продать её душу, лишь бы спасти тех, кто и пальцем не пошевелит ради своего будущего.
Антон вдруг вскинул руки в пафосном жесте и бахнулся в ноги жене.
— Ну хочешь, я рабом твоим стану? Буду землю грызть? Целовать тебе ноги? Подносить яства и вино на подносе?
— Боже, Антон, хватит устраивать клоунаду! Ты же глава семьи, или нет? Кто тут себя пяткой в грудь бил? Почему ты не можешь нормально решать проблемы? — Кристина презрительно глянула на него, не веря, что он способен быть таким жалким.
Слабак, вот слабак. Вот слабак!!
Антон перевернулся с живота на спину, и продолжил лежа на полу смотреть с ухмылкой на супругу:
— Ладно ладно. Просто показал какой бред у нас тут происходит. В общем-то я все решил. Иди кредит бери. Серьги ты не увидишь до тех пор. Через неделю верну, если будешь паинькой и с деньгами вернешься.
Кристина тяжело вздохнула, кивнула Но в душе она была полна ярости. Неделя напряжённого перемирия была ей нужна лишь для одного — придумать план мести.
***
Однажды, вечером, она подошла к Антону, который сидел перед телевизором с банкой Охоты светлой в руке, и спокойно произнесла:
— Есть предложение. Моя мать выкупит нашу квартиру. Твою долю — за полную стоимость, мою — символически, за рубль. Ты сможешь закрыть ипотеку для своего брата, и мы сможем начать всё сначала. Жить как раньше. У мамы деньги есть, она не подведёт. Ты ведь знаешь её, она добрая, мухи не обидит.
Антон, не видя подвоха, широко улыбнулся, размяк и закричал:
— Кристиночка, милая моя девочка умница! Да живём же! Да радость-то какая! — и кинулся обнимать её.
Кристина холодно стояла, не подняв и руки, чтобы обнять мужа в ответ. Он ничего не заметил.
Они оформили продажу. Антон получил свою часть денег, часть из которых передал матери, а на остальное купил себе новый телефон, подержанную бмв за 700 тысяч, и был счастлив.
Машина правда постоянно ломалась и требовала ремонта, но… это были уже его проблемы. Свекровь притихла, как насытившаяся саранча, но это конечно все было временно.
Спустя пару недель Антон, в предвкушении уютного вечера, вернулся с работы с авоськой сушеной рыбы и большой бутылкой той же Охоты.
На кухне, у стола, сидела Кристина, спокойно попивая чай.
— О, милая моя! Давай сейчас футбольчик посмотрим, рыбки пожуём… — Антон был доволен собой, как ребёнок, который думает, что всё наладилось.
Кристина сжала губы в тонкую линию и резко оборвала его:
— Сядь и молчи, тряпка. Я тебе сейчас объясню, что будет. — Антон нахмурился, не понимая, что происходит.
— Эй, ты чего? — пробормотал он, всё ещё сжимая пиво. — Что случилось? Ты чего так грубо со мной говоришь?
— Что случилось? — Кристина зло усмехнулась. — Я тебе скажу, что случилось. Ты теперь либо начинаешь работать и содержать меня, как и положено главе семьи , либо собирай вещи и катись к чертям. Развод. Без вариантов.
— Кристина, ты… — он заикался, явно ошарашенный. — Не нужно, ну ты чего? Я же просто хотел помочь… Брату…
— Помочь? — резко оборвала его Кристина. — Ты украл серьги, ты требовал, чтобы я влезла в долги ради твоего брата, ты твердил, что ты глава семьи. Ты издевался, оскорблял меня. Но что ты сделал для меня, Антон? НИ-ЧЕ-ГО. Зато для братца своего готов всё. Великолепный спасатель, чёрт бы тебя побрал!
Антон сидел с серым лицом, а потом начал лепетать:
— Я исправлюсь… Ну пожалуйста… Давай забудем всё это. У меня просто нет денег…
— Работай, милый глава , а я собираюсь на массаж и обертывание, — спокойно сказала она и вышла из комнаты, оставив его ошеломлённого.
Антон остался сидеть один, постепенно осознавая, что она не шутит.
Полгода он пытался загладить свою вину, ежемесячно платя жене деньги за свое проживание — 20 тысяч, но Кристина всё время требовала больше, и в конце концов Антон взорвался.
— Да чёрт с тобой! Разводимся! — крикнул он, собрал вещи и уехал к матери.
Кристина только облегчённо вздохнула. Квартира, которую она продала матери, снова была выставлена на продажу, и на вырученные деньги героиня с дочкой уехала в Москву. Там она устроилась на новую работу, наконец-то чувствуя себя свободной и независимой.
Через какое-то время она встретила Руслана, серьёзного, надёжного мужчину, который работал начальником в крупном банке. Он не только окружил её заботой, но и принял её дочь, как родную.
Кристина наконец поняла, что может быть счастлива. И никакие больше семейные проблемы её больше не тревожили.
Семейный психолог Павел Домрачев
