На гладкой поверхности стола остались липкие следы от апельсинового сока — Назар пролил, а вытереть никто не удосужился. В ванной царил беспорядок: чужие полотенца, флаконы с шампунями. Даже в спальню проник аромат чужих духов, оставляя ощущение вторжения.
Накануне терпение Галины вновь оказалось на грани. Юрий целый месяц возводил новую беседку, специально выбрав такое место, чтобы дым от мангала не попадал в дом.
— Отличная идея, — похвалила Оксана, осматривая постройку. А уже через час привела с собой подругу из соседнего посёлка — такую же шумную и навязчивую.
— Слишком далеко от дома, — заявила она позже, когда Юрий начал разжигать угли. — Давай сюда, к террасе. Нам с Кристиной так удобнее будет.
Не спросив разрешения, она просто перетащила мангал ближе к дому. Ветер понёс дым прямо в открытые окна спальни. К вечеру белые занавески пропитались гарью.
— Оксана, весь дым идёт в комнаты! — не выдержала Галина и выглянула из окна. — Может быть, вернёте мангал обратно?
Сестра лишь махнула рукой с бокалом вина:
— Подумаешь! Проветрится потом. Не порть вечер.
Позже, разбирая бельё в комоде, Галина нащупала что-то шелковистое. Это была её любимая блузка — единственная дорогая вещь за год. Сердце болезненно сжалось: на воротнике зияла прожжённая дырка.
— Ах да! Совсем забыла сказать… — беспечно пожала плечами Оксана, когда увидела блузку в руках сестры. — Просто одолжила ненадолго… Эта глупая сигарета… Купишь себе другую!
В ту ночь Галине приснился необычно яркий сон: она стояла одна в пустом доме и глубоко дышала чистым воздухом. Вокруг царила тишина: никто не хлопал дверьми и не разбрасывал вещи; никто ничего не просил у неё… Она улыбалась спокойствию во сне и проснулась от громкого грохота: Назар пытался достать свою сумку с конструктором LEGO с верхней полки шкафа и уронил стул вместе с вазой — той самой вазой, которую Юрий подарил ей на день рождения.
— Ничего страшного! — крикнула Оксана из кухни даже не взглянув в сторону шума. — Галя уберёт!
— Я так устала… — прошептала женщина потолку и почувствовала знакомую пульсацию боли у висков.
На кухне сестра болтала по телефону: трубка зажата между плечом и щекой; одной рукой она пыталась намазать тост маслом.
— Конечно смогу приступить уже в понедельник! Да-да… задержусь тут минимум на три месяца… В Броварах…
Галина застыла у дверей кухни. Три месяца? Её подташнивало от услышанного.
— Что ты сейчас сказала? — спросила она после того как разговор закончился.
— Ой, Галинушка! Прекрасные новости! Помнишь Ярину из турфирмы? Они открывают филиал здесь же, в Броварах! Представляешь? Мне предложили временную должность руководителя проекта! Минимум три месяца!
— И ты согласилась… — произнесла Галина негромко; это прозвучало скорее как утверждение.
— Конечно согласилась! Уже договорилась отправить детей в лагерь на время… А там посмотрим: может и школу здесь найдём подходящую… Всё только начинается!
В кухню ворвался младший племянник с требованием немедленно приготовить завтрак; следом вошёл Матвей со взглядом приклеенным к экрану телефона:
— Мам… интернет тормозит… Сделай что-нибудь…
Оксана повернулась к сестре:
— Галочка, у вас ведь есть роутер? Надо бы усилить сигнал – Матвей записался на онлайн-курсы по программированию – ему нужен стабильный интернет!
Галина стояла у косяка двери и чувствовала внутри себя что-то новое – волну негодования настолько сильную, что она сметала всё то покорное молчание последних лет.
— Вы не останетесь здесь на три месяца… — сказала она тихо.
В кухне наступила напряжённая тишина; даже Назар остановился посреди движения – удивлённый голосом тёти.
— Что ты сказала?.. — растерянно переспросила Оксана.
Галина повторила твёрже:
— Вы не останетесь здесь ни на три месяца… ни даже на две недели. Мы договаривались о неделе – она заканчивается послезавтра.
Оксана рассмеялась так же легко как смеются над нелепой шуткой:
— Ну что ты такая мрачная? Где нам жить-то ещё? На улице? Или платить за гостиницу без постоянной зарплаты?
Галина пожала плечами:
— Не знаю… Но точно не здесь…
Она вспомнила перекопанные георгины во дворе; затопленный огород после забытого включённого шланга; бессонные ночи под детские вопли; собаку спящую прямо на её любимом пледе… Но больше всего перед глазами стояло собственное отражение этим утром: лицо без цвета жизни, синеватые круги под глазами и эта ноющая боль у виска…