— Екатерина, — окликнула Валентина. — Не надо ему говорить…
— Нужно, Валентина. Там тебе помогут.
— Но ты ведь… обещала заботиться.
— Я многое обещала. И от многого отказалась.
Слова невестки прозвучали так непривычно, что Валентина ощутила тревогу, хотя не до конца поняла смысл сказанного.
В пансионате царили порядок и тишина. Медсестра встретила их с доброжелательной улыбкой.
— Не переживайте, у нас хороший уход. Родные могут навещать в любое время.
— Вы будете часто… приходить? — спросила Валентина с надеждой.
— Конечно, мама, — ответил Александр.
Обратная дорога прошла в молчании. Екатерина смотрела на улицы за окном автобуса.
— Катя, может быть, всё-таки заберём её через месяц?
— Нет.
— Но она же привыкнет…
— Александр, за три года я забыла цвет собственных глаз. Не помню, когда смеялась в последний раз. У меня нет подруг, знакомых… даже с твоими родными я не общаюсь.
— Это же временно было…
— Временно? Три года ты называешь временным?
Александр понял: жена настроена решительно и отступать не собирается.
Вернувшись домой, Екатерина первым делом набрала номер Анастасии.
— Настя, это Катя. Я хочу извиниться… за всё это время молчания.
— Екатерина! Как ты? Как свекровь поживает?
— Сейчас она в пансионате. Настя, можно я к тебе загляну на чай?
— Конечно! Приезжай хоть сейчас!
У Анастасии дома царила оживлённая атмосфера: звучала музыка, дети смеялись и бегали по комнатам, пахло свежей выпечкой.
— Боже мой… как же я скучала по всему этому, — призналась Екатерина с улыбкой.
— По чему именно?
— По людям. По обычной жизни…
Анастасия подала чайник и чашки на столик:
— Катя… а что случилось? Ты будто исчезла на три года без следа…
— Валентина не любила гостей…
— И что с того? Это ведь твой дом тоже был!
Екатерина грустно усмехнулась:
— Оказалось — нет. Не мой он был…
Разговор затянулся до самого вечера. Когда Екатерина вернулась домой — она уже была другой женщиной: спокойной и уверенной в себе.
Прошёл месяц. В пансионате Валентине стало заметно лучше: она начала ходить и почти нормально разговаривать.
— Саша… забери меня домой…
— Мамочка… тебе здесь хорошо ведь…
— Но я уже здорова! Зачем мне тут оставаться?
— Ты ещё полностью не восстановилась. Тебе нужен присмотр…
Валентина подняла взгляд:
— Пусть Катя за мной приглядит!
Александр опустил глаза:
— Она больше не хочет этого…
Валентина нахмурилась:
― Как это «не хочет»?
― Вот так вот… Теперь у неё работа появилась… к подругам ходит… живёт обычной жизнью…
Свекровь покачала головой в недоумении:
― Но я же ей как мать!
― И что из этого следует?
― Она обязана… ухаживать за мной!
― Никто никому ничего не должен теперь…
Глаза Валентины наполнились слезами:
― Я ведь хорошей была… порядок всегда соблюдала…
― Ты всех от нас оттолкнула… Мы жили как в клетке три года…
― Я просто хотела тишины…
― Вот теперь у тебя есть полная тишина…
На обратном пути Александр был мрачен: сердце сжималось от жалости к матери — но другого выхода он не видел.
Дома Екатерина готовила ужин и вполголоса напевала себе под нос — давно он её такой не слышал…
― Как мама?
― Хочет вернуться обратно домой…
― Понятно…
Он помолчал немного и добавил:
― Может быть… всё-таки заберём её? Она изменилась вроде бы…
Екатерина выключила плиту и повернулась к мужу лицом:
― Саша… завтра ко мне приезжает Виктория из Днепра. В субботу встречаемся со школьными девочками. В воскресенье Пелагея обещала заглянуть… Ты хочешь снова всё это потерять?
Александр промолчал в ответ.
Екатерина продолжила спокойно:
― Я тридцать лет жила ради других… теперь хочу немного пожить для себя самой…
Он кивнул тихо:
― Хорошо… понял тебя…
Так Валентина осталась жить в пансионате. Александр наведывался каждую неделю по выходным; Екатерина приезжала раз в месяц.
Каждый раз свекровь спрашивала одно и то же:
– Как там дома дела?
– Всё хорошо – спокойно и тихо – отвечала Екатерина неизменно честно.
И действительно – дома воцарился покой впервые за долгие годы.