Юстина стояла у окна, скрестив руки на груди, и наблюдала за тем, как её десятилетний сын Матвей с трудом передвигался по двору, волоча ноги.
Его полная фигура в синем пуховике резко выделялась на фоне стройных и подвижных силуэтов сверстников, увлечённых игрой в догонялки. В груди у женщины снова отозвалась знакомая глухая боль — смесь тревоги и бессилия.
— Опять один… — тихо сказала она, повернувшись к мужу.
Богдан, не отрываясь от газеты, тяжело вздохнул — этим он дал понять, что разделяет её беспокойство.
— Ну и что? Не бегает. Он же у нас спокойный мальчик, вдумчивый, — пробормотал он невпопад.
— Богдан, он не мыслитель! — голос Юстины дрогнул. — Ему десять лет, а он весит пятьдесят восемь килограммов! Это самый высокий показатель в классе! У него уже начинается одышка, а врач предупреждает о риске диабета. Это ненормально!
Щёлкнула входная дверь — в квартиру ворвался запыхавшийся Матвей. Щёки его пылали румянцем, а на лбу выступили капельки пота.
— Мамочка, пить хочу!
— Вот видишь? — бросила Юстина выразительный взгляд мужу и подала сыну стакан воды. — Пробежал чуть-чуть — и уже задыхается.
Матвей с жадностью осушил стакан и направился на кухню. Там он сразу же потянулся к вазе с печеньем.
— Нет-нет, Матвейчик. Скоро ужинать будем: куриная грудка с овощами.
— Опять эти зелёные штуки? Я хочу котлеты или макароны с сосисками… как у бабушки! — лицо мальчика вытянулось в недовольстве.
У Юстины заныло в висках. Слово «бабушки» давно стало для неё символом постоянной борьбы.
Две её главные противницы в деле оздоровления сына — родная мать Ганна и свекровь Владислава.
Для них любовь к внуку выражалась через кастрюли борща и горы домашней выпечки.
«Фронт» открылся полгода назад после школьной диспансеризации и строгого заключения педиатра.
С тех пор жизнь превратилась в нескончаемую борьбу. Вооружившись советами диетологов из интернета и журналов по питанию, Юстина считала калории до грамма: гарниры заменялись паровыми овощами, вместо сладостей появлялся нежирный кефир.
Но стоило ей отвернуться хоть на минуту — бабушки действовали как опытные партизаны: внезапно появлялись с «гуманитарной помощью».
Владислава — крупная женщина с твёрдым характером и командным голосом — приносила горшочки со свиными котлетами да картофельным пюре со шкварками да луком.
— Мужчину надо кормить как следует! — гремела она над третьей котлетой в руках Матвея. — А не травой! Посмотри только: был кожа да кости пока ты на работе пропадала! А я его откормила!
Ганна же была мягче по натуре, но уступать не привыкла. Она действовала исподтишка: шептала Матвею ласково:
— Мама тебя любит… конечно… но бабушка лучше знает: чтобы расти большим и сильным мальчиком…
После таких слов она незаметно прятала ему в рюкзак кулёчек домашнего овсяного печенья – масляного да сладкого до приторности.