Тарас на протяжении всей войны писал письма матери и Зоряне. В ответах мать Тараса рассказывала, как живёт его бывшая жена Ганна с дочкой Маричкой. За это время на фронте многое переосмыслилось в душе Тараса — он осознал, насколько глубоко обидел первую жену, когда так поспешно ушёл к другой. Не раз собирался написать ей, но каждый раз останавливался — слишком живо помнился укоряющий взгляд Ганны. Этот взгляд будто бы воздвигал перед ним стену: посмотришь — и словно упираешься в непреодолимую преграду, за которой нет ни прощения, ни надежды. Так и не решился он на письмо — только у матери выспрашивал: как там дочка, как поживает Ганна.
А в феврале сорок пятого Зоряне принесли похоронку на Тараса. Голосистая Зоряна закричала так, что всё село услышало её вопль. Боль её была велика: только-только успели сойтись перед самой войной, а пожить вместе не довелось — муж ушёл на фронт… Вернись бы он — детей бы нарожали, жили бы душа в душу…
Кого бы ни встретила Зоряна — каждому рассказывала о своей беде и плакала навзрыд. Так прошёл целый месяц в слезах, а потом вдруг всё оборвалось — замолчала окончательно. Поняла: Тараса не вернуть.
А вот Ганна — прежняя жена Тараса — ни одной слезинки не пролила. Только повторяла всем одно: «Он живой. Вернётся — всё прощу».
Так изменилась она за это время, что невольно подумаешь: уж не лишилась ли рассудка? Ведь пришло официальное извещение о гибели, Зоряна рыдала навзрыд и теперь смирилась… А Ганна ходит по селу с тихой улыбкой и твердит: жив Тарас. Как же так? Когда он был жив-здоров, она смотреть на него не хотела, лицо каменное было… А теперь говорит о нём с теплом и светом в глазах.
Три месяца прошло.