Прошло три месяца. Зоряна уже давно приняла утрату мужа. А в селе поговаривали: «Увела чужого мужчину, а он всё равно ей не достался — на войне погиб».
Жестокие, конечно, бывают людские слова, но в этом случае сельчане были отчасти правы.
А вот Ганна всё чаще выходила за околицу, держась за руку с подросшей дочкой, и всматривалась вдаль — вдруг случайная машина подвезёт ей мужа живым. Или может повозка какая проедет мимо, а в ней Тарас… ведь с техникой тогда было туго — всё больше на лошадях передвигались.
Свекровь её, Лариса, однажды не выдержала и спросила, наблюдая за тем, как Ганна продолжает ждать Тараса, будто не верит в его смерть:
— А если вдруг правда жив Тарас… что тогда?
В глазах у Ганны вспыхнула надежда. Она ответила почти шёпотом:
— Всё прощу… лишь бы вернулся!
С тех пор Лариса ушла задумчивой и больше никому не позволяла говорить о Ганне дурное — если кто-то называл её безумной от горя, она сразу вступалась.
В мае сорок пятого года Ганна снова стояла у края деревни. Из клубов пыли показалась полуторка. Машина свернула на другую дорогу, но прежде чем скрыться из виду — остановилась и выпустила пассажира. Мужчина долго выбирался из кузова и затем медленно направился к селу, заметно прихрамывая. Ганна бросилась ему навстречу — сердце подсказало: это Тарас. Никто не знает точно, как прошла их встреча и какие слова они сказали друг другу… Но домой они вернулись вместе: Тарас, Ганна и их дочка Маричка.
Не заходя никуда по дороге, он сразу переступил порог дома — того самого, где когда-то жил с женой и где родилась их дочь.