— Алёнка, ты чего опять киснешь у окна? — прогремел хриплый голос отца из кухни. — Иди хоть посуду помой!
Девушка вздрогнула, отрываясь от созерцания серого осеннего неба. Привычный ком подкатил к горлу — раньше отец никогда не повышал на неё голос. Всё изменилось после маминой смерти.
Теперь он либо молчал сутками, уставившись в одну точку, либо срывался по пустякам. А когда выпивал…
Алёна тихонько вздохнула и поплелась на кухню. Грязные тарелки в раковине, пустые бутылки на столе, тяжёлый запах перегара — всё как обычно. Отец сидел, обхватив голову руками.
— Пап, может чаю? — осторожно спросила она.
— Отстань! — он резко махнул рукой, едва не задев дочь. — Без тебя тошно.
Алёна молча принялась за посуду. Горячая вода обжигала пальцы, но это было даже приятно — хоть какое-то ощущение, кроме бесконечной тоски. В голове снова закрутились привычные мысли: неужели так будет всегда? Неужели вся её жизнь пройдёт в этой убогой квартире, среди грязной посуды и пьяных криков?
*Нет. Только не это.*
Она украдкой достала из кармана джинсов смятый конверт. Внутри лежало письмо из университета — её пропуск в новую жизнь. Алёна поступила. Несмотря на все трудности, бессонные ночи над учебниками, подработку в местном кафе — она справилась. Осталось самое сложное: сказать отцу.
— Пап, — она набрала в лёгкие побольше воздуха. — Я хотела поговорить…
— О чём ещё? — буркнул он, не поднимая головы.
— Я поступила. В университет. В столице.
Повисла тяжёлая пауза. Где-то на кухне монотонно капала вода из крана — кап-кап-кап. Словно отсчитывала секунды до взрыва.
— Что?! — отец резко вскинул голову. Его покрасневшие глаза впились в дочь. — Какой ещё университет? Ты что, совсем с ума сошла?
— Я получила грант, пап. Мне дадут общежитие и стипендию…
— Да плевать мне на твой грант! — он с грохотом ударил кулаком по столу. — Никуда ты не поедешь! Вот ещё выдумала — столица! А кто за домом смотреть будет? Кто готовить? Убирать?
— Но пап…
— Я сказал — НЕТ! — он встал, нависая над дочерью. От него разило перегаром. — Забудь об этом! Ишь чего удумала — мать не успела в могиле остыть, а она сбежать хочет!
Это было подло. Алёна почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Мама всегда говорила ей: «Учись, доченька. Не останавливайся. Найди свой путь». Она бы поняла. Она бы поддержала.
— Я всё равно поеду, — тихо, но твёрдо произнесла Алёна. — Прости, пап. Но я должна.
Она развернулась и быстро вышла из кухни, пока отец не успел ответить. Сердце колотилось как сумасшедшее. В ушах звенело. Но решение было принято.
Через неделю, пока отец был на работе, Алёна собрала небольшой чемодан. Положила самое необходимое — одежду, документы, немного денег, которые удалось накопить с подработки. На столе оставила записку: «Прости меня, папа. Я люблю тебя. Позвоню, когда устроюсь».
Сентябрьское утро встретило её промозглым ветром и моросящим дождём. Алёна поёжилась, крепче сжимая ручку потрёпанного чемодана. Впереди маячил серый силуэт автовокзала — первый шаг к новой жизни.
Старенький «ПАЗик» натужно урчал, увозя её прочь от родного городка. Алёна прижалась лбом к холодному стеклу, глядя, как исчезают в дождливой дымке знакомые улицы. Где-то там остался их дом, пьяный отец, могила мамы… Слёзы предательски защипали глаза.
*Ничего. Я справлюсь. Я должна справиться.*
Большой город встретил её равнодушным гулом машин и толпами спешащих куда-то людей. Алёна растерянно озиралась по сторонам, пытаясь сориентироваться в этом бурлящем человеческом море. После тихих улочек родного городка здесь всё казалось чужим и пугающим.
Общежитие оказалось старой пятиэтажкой на окраине города. Облупленные стены, скрипучие половицы, запах варёной капусты в коридоре — но Алёне и это показалось раем. Здесь был её угол, её свобода, её новое начало.
— Так-так, новенькая? — окликнула её полная женщина в застиранном халате — комендант общежития. — Документы давай!
Пока она придирчиво изучала бумаги, Алёна нервно теребила лямку рюкзака. Вдруг что-то не так? Вдруг откажут?
— Ладно, всё в порядке, — наконец проворчала комендантша. — Комната 306, третий этаж. Ключ получишь у вахтёра. И учти — никакого шума после десяти, никаких посторонних!
Алёна часто закивала, прижимая к груди заветный ордер на заселение. Она готова была соблюдать любые правила — лишь бы остаться здесь, лишь бы не возвращаться назад.
Комната оказалась крошечной каморкой с двумя узкими кроватями и старым шкафом. На одной кровати уже лежали вещи — значит, соседка уже заселилась.
— Привет! — раздался звонкий голос, и в комнату впорхнула рыжеволосая девушка. — Я Катя! Ты, наверное, моя соседка?
Алёна несмело улыбнулась:
— Да… Я Алёна.
— Круто! — Катя плюхнулась на свою кровать. — Ты откуда приехала? На какой факультет поступила? Давай помогу вещи разобрать!
От её энергии и дружелюбия стало как-то легче на душе. Может быть, всё действительно будет хорошо?
Но жизнь в большом городе оказалась суровой школой. Стипендии едва хватало на еду, приходилось экономить буквально на всём. А ещё нужны были деньги на учебники, проезд, одежду… После занятий Алёна бегала по всему городу в поисках подработки.
Удача улыбнулась ей неожиданно. В одном из ресторанов в центре города требовалась официантка на вечернюю смену. Платили неплохо, да и чаевые перепадали.
— У тебя есть опыт работы? — строго спросила администратор, оглядывая Алёну с ног до головы.
— Да, я работала в кафе… — начала было она.
— В какой-то забегаловке? — поморщилась женщина. — Это совсем другой уровень. Здесь нужно…
— Оставь, Марина, — раздался низкий мужской голос. — Я сам разберусь.
Алёна обернулась и замерла. В дверях стоял высокий мужчина лет сорока, одетый в безупречный костюм. Его пронзительный взгляд словно просвечивал её насквозь как рентген.
— Вадим Александрович, — представился он, протягивая руку. — Владелец ресторана.
— Алёна… — пролепетала она, чувствуя, как предательски дрожат пальцы.
— Что ж, Алёна, — он чуть улыбнулся. — Давайте попробуем. Марина, оформи девушку на стажировку.
Так начался новый этап в её жизни. Днём — лекции и семинары, вечером — работа в ресторане. Уставала страшно, но была счастлива — она справлялась! Правда, иногда ловила на себе слишком пристальные взгляды Вадима Александровича, но старалась не придавать этому значения.
А потом он пригласил её на ужин…
Алёна помнила тот вечер до мельчайших подробностей. Изысканный ресторан в историческом центре города, мягкий свет свечей, тихая музыка… Всё казалось сказкой.
— Ты удивительная девушка, — говорил Вадим, наполняя её бокал дорогим вином. — Такая юная, но уже такая целеустремлённая. Это впечатляет.
Она краснела, опускала глаза, не зная, что ответить. В свои сорок два Вадим излучал уверенность и силу. Рядом с ним Алёна чувствовала себя неопытной девчонкой.
— Я… просто стараюсь выжить, — пробормотала она.
— Глупости! — он накрыл её ладонь своей. — Ты заслуживаешь большего. Позволь мне помочь тебе.
И она позволила. Как же иначе? Он был таким внимательным, заботливым. Дарил подарки, возил в дорогие рестораны, помог снять квартиру в хорошем районе…
— Катя, я, кажется, влюбилась, — призналась Алёна подруге, когда та пришла посмотреть её новое жильё.
— В босса? — Катя нахмурилась. — Алён, он же старше тебя лет на двадцать! И женат небось…
— Разведён, — возразила Алёна. — И какая разница, сколько лет? Главное — что чувствуешь…
Катя покачала головой:
— Смотри, подруга. Как бы не обжечься.
Но Алёна не слушала. Она парила в облаках, опьянённая своим первым настоящим чувством. Вадим казался ей идеальным мужчиной — сильным, успешным, способным защитить и поддержать.
А потом… потом она заметила, как меняется его отношение. Властные нотки в голосе, собственнические жесты, ревность к каждому её шагу. Он хотел контролировать всё — куда она ходит, с кем общается, как одевается.
— Ты МОЯ, понимаешь? — шептал он, больно сжимая её запястья. — Только моя!
Алёна пыталась убедить себя, что это от большой любви. Что ей повезло встретить такого мужчину. Что нужно просто быть благодарной…
Первый тревожный звоночек прозвенел, когда она заикнулась об учёбе:
— Зачем тебе это? — поморщился Вадим. — У тебя есть я. Я обеспечу тебя всем необходимым.
— Но я хочу получить образование! Это моя мечта…
— Глупая мечта, — отрезал он. — Лучше думай о том, как сделать приятное мне.
Она проглотила обиду, промолчала. А потом были другие «звоночки» — всё громче и тревожнее. Его вспышки гнева, если она опаздывала. Язвительные замечания о её «деревенских манерах». Упрёки в неблагодарности…
— Ты такая же, как все! — кричал он после очередной ссоры. — Я вытащил тебя из грязи, а ты…
Алёна рыдала в подушку, чувствуя, как рушится её сказка. Всё чаще вспоминался отец — такой же пьяный гнев, такие же упрёки. Неужели она сбежала от одного кошмара, чтобы попасть в другой?
А потом она узнала о беременности.
Два розовых штриха на тесте перевернули всю её жизнь. Алёна долго сидела на краю ванны, не в силах поверить. Ребёнок. У неё будет ребёнок.
Вадим отреагировал предсказуемо:
— Избавься от него.
— Что?.. — она в ужасе уставилась на него.
— Ты что, оглохла? — он раздражённо барабанил пальцами по столу. — Никаких детей! Это не обсуждается.
— Но…
— Никаких «но»! — он швырнул ей на стол конверт. — Вот деньги на аборт. Завтра же записывайся в клинику.
Алёна механически взяла конверт. В голове шумело. Ребёнок… ЕЁ ребёнок. Как она может…
— Я… я подумаю, — пробормотала она.
— ЧЕГО?! — он резко встал, нависая над ней. — Ты будешь делать то, что я сказал! Немедленно!
Его крик словно разбудил что-то внутри неё. Алёна вдруг отчётливо поняла — она не может. Не может убить своего ребёнка. Не может позволить этому человеку и дальше командовать её жизнью.
— Нет.
— Что ты сказала? — его глаза опасно сузились.
— Я сказала — НЕТ! — она вскочила, чувствуя, как колотится сердце. — Это мой ребёнок! И я его оставлю!
Пощёчина обожгла щёку. Алёна отшатнулась, прижимая руку к лицу. Вадим схватил её за плечи, больно встряхнул:
— Ты. Сделаешь. Аборт. Иначе пожалеешь, что на свет родилась!
В его глазах плескалось такое бешенство, что Алёна поняла — он не остановится. Вырвавшись из его рук, она бросилась в спальню. Трясущимися руками побросала в сумку самое необходимое.
— Куда собралась?! — донёсся его рык из коридора.
Не отвечая, Алёна выскочила из квартиры. Сбежала по лестнице, спотыкаясь и едва не падая. Выбежала в промозглый осенний вечер.
Куда идти? Что делать? В кармане всего пара тысяч, в сумке — минимум вещей… Беременная, одинокая, без крыши над головой.
*Господи, помоги мне! Помоги нам…*
Она брела по вечерним улицам, глотая слёзы. Мимо спешили прохожие — каждый занят своей жизнью, своими проблемами. Никому нет дела до бездомной девчонки с разбитым сердцем.
Ноги сами принесли её к старому дому в тихом переулке. Здесь жила её единственная подруга — Катя. Может быть, пустит переночевать?
— Алёнка?! — Катя ахнула, увидев её заплаканное лицо. — Господи, что случилось?
Они просидели всю ночь на кухне. Алёна, всхлипывая, рассказывала обо всём — о Вадиме, о беременности, о своём побеге… Катя молча гладила её по голове, а потом решительно сказала:
— Знаешь что? У моей тёти есть комната в коммуналке. Старый фонд, конечно, но жить можно. И недорого. Поедем завтра, посмотрим?
— А меня возьмут? — Алёна с надеждой подняла глаза. — Я же… в положении.
— Возьмут-возьмут, — уверенно кивнула Катя. — Там такие соседи — золото! Особенно дядя Стёпа, Степан Иванович. Он добрейшей души человек, бывший учитель. Поможет, если что.
И снова судьба сделала крутой поворот. Старая коммуналка на пятом этаже без лифта стала для Алёны спасительным кругом…
Комната была крошечной — всего двенадцать квадратных метров. Облезлые обои, скрипучий паркет, старая железная кровать… Но Алёне она показалась настоящим дворцом.
— Располагайтесь, голубушка, — Степан Иванович, седой мужчина лет семидесяти, участливо смотрел на неё поверх очков. — Не беспокойтесь о квартплате, потом разберёмся.
— Спасибо… — прошептала Алёна, чувствуя, как снова подступают слёзы.
В первую ночь она долго не могла уснуть. Лежала, прислушиваясь к незнакомым звукам старого дома. Где-то капала вода, скрипели половицы, за стеной негромко бормотало радио… Рука невольно легла на живот. *Мы справимся, малыш. Теперь всё будет хорошо.*
Утром её разбудил стук в дверь:
— Алёночка! — раздался женский голос. — Вставайте, чай пить будем!
На общей кухне её ждал накрытый стол — чайник, печенье, варенье в вазочке. За столом сидели Степан Иванович и полная женщина лет пятидесяти.
— Знакомьтесь, это Дарья Петровна, — представил её Степан Иванович. — Наша главная кулинарка и добрая душа.
— Да ладно вам, Степан Иваныч, — засмущалась женщина. — Садись, деточка, покушай. Небось голодная?
Так начались её дни в коммуналке. Поначалу Алёна стеснялась, старалась лишний раз не выходить из комнаты. Но постепенно оттаяла, привыкла к этой странной семье.
Степан Иванович оказался настоящим кладезем мудрости. Бывший учитель литературы, он знал, кажется, всё на свете. По вечерам они часто сидели на кухне, и он рассказывал удивительные истории из своей жизни.
— Знаете, Алёнушка, — говорил он, — в жизни всякое бывает. Но главное — не терять веру в людей. Добра в мире всё-таки больше, чем зла.
Дарья Петровна взяла над ней негласное шефство. Кормила, поила травяными чаями «для здоровья», делилась житейскими советами.
— Ты не переживай, — успокаивала она, когда Алёна плакала от страха перед будущим. — Вырастим твоего малыша всем миром!
А ещё был Пётр — молчаливый сосед с третьей комнаты. Он работал автомехаником и редко бывал дома. Но однажды, заметив, как Алёна пытается починить древний чайник, молча забрал его и через час вернул полностью исправным.
— Если что надо починить — обращайтесь, — буркнул он и ушёл к себе.
Беременность протекала непросто. Токсикоз, слабость, вечные тревоги о будущем… Но соседи поддерживали как могли. Дарья Петровна варила бульоны «для силы», Степан Иванович приносил витамины из аптеки, даже Пётр как-то притащил откуда-то детскую кроватку:
— Нашёл на работе. Выбросить хотели, а она ещё крепкая…
Живот рос, и вместе с ним росла уверенность — она справится. Должна справиться.
Однажды в дверь постучали. Алёна открыла и замерла — на пороге стоял молодой парень с рюкзаком.
— Привет! — улыбнулся он. — Я Дима, новый сосед. Буду жить в шестой комнате.
— А… здравствуйте, — пробормотала Алёна, машинально одёргивая просторную футболку.
— О, вы в положении? — его улыбка стала ещё шире. — Поздравляю! У меня сестра недавно родила, так что я немного разбираюсь в этом деле.
Он оказался студентом-медиком, подрабатывал в больнице. Снял комнату в их коммуналке, потому что прежнюю хозяйка продала.
— Можно просто Дима, — сказал он. — И давайте на «ты», а то как-то странно…
Алёна сама не заметила, как они начали общаться. Дима заходил по вечерам, рассказывал забавные истории из больницы, помогал с тяжёлыми сумками. А однажды притащил огромный пакет с фруктами:
— Тебе нужны витамины! И малышу тоже.
— Зачем ты… — начала было Алёна.
— Затем! — отрезал он. — Ешь давай. Врач прописал!
Он был совсем не похож на Вадима — простой, искренний, временами неуклюжий. Но рядом с ним было спокойно и надёжно.
А потом начались схватки. Ранним утром, когда все ещё спали.
— ДИМА!!! — закричала Алёна, согнувшись от боли.
Он влетел в комнату взъерошенный, в пижамных штанах:
— Началось? Так, без паники! Сейчас «скорую»…
Всё слилось в какой-то безумный калейдоскоп. Вой сирены, белые стены роддома, бесконечные часы боли… А потом — первый крик её сына.
— Богатырь! — сообщила акушерка. — Три шестьсот!
Алёна плакала, прижимая к груди тёплый свёрток. Её мальчик. Её сокровище. Её новая жизнь.
Когда её привезли домой, вся коммуналка собралась в её крошечной комнате. Дарья Петровна суетилась с пелёнками, Степан Иванович торжественно вручил малышу плюшевого мишку, Пётр притащил какую-то хитрую конструкцию для укачивания…
— Как назовёшь? — спросил Дима, осторожно беря младенца на руки.
— Андрей… Андрюша.
— Хорошее имя, — одобрил Степан Иванович. — Мужественное.
Жизнь с новорождённым оказалась непростой. Бессонные ночи, бесконечные кормления, колики… Но Алёна была счастлива. А главное — она была не одна.
Дарья Петровна учила её пеленать и купать малыша. Степан Иванович читал Андрюше сказки, утверждая, что «с самого рождения надо приучать к хорошей литературе». Пётр смастерил удобную полку для детских вещей.
А Дима… Дима просто был рядом. Помогал с малышом, гулял с ними, приносил продукты и лекарства. И смотрел на Алёну так, что сердце начинало биться чаще.
— Знаешь….. — сказал он однажды вечером, когда они сидели на кухне после того, как Андрюша наконец уснул. — Я, кажется, влюбился в тебя. В вас обоих.
Алёна замерла:
— Дима, я… у меня ребёнок…
— И что? — он взял её за руку. — Андрюшка — замечательный пацан. И ты… ты удивительная.
— Но я… я боюсь, — честно призналась она. — После всего, что было…
— Я знаю, — тихо сказал он. — И не тороплю. Просто знай — я рядом. И всегда буду рядом, если ты позволишь.
Время летело незаметно. Андрюша рос, радуя всех своими успехами. Первая улыбка, первый зуб, первые шаги — каждое событие становилось праздником для всей коммуналки.
— Смотрите, смотрите! — кричала Дарья Петровна, когда малыш, держась за стенку, сделал первый самостоятельный шаг. — Пошёл наш богатырь!
Алёна потихоньку оттаивала, училась снова доверять людям. А главное — училась доверять себе. Дима был рядом, терпеливый и надёжный. Не торопил, не давил, просто любил — её и Андрюшу.
Однажды вечером, уложив сына спать, она вышла на кухню и застала там необычную картину: все соседи сидели за столом с загадочным видом.
— Алёночка! — торжественно начал Степан Иванович. — У нас для тебя новость.
— Какая? — насторожилась она.
— Помнишь Машу, мою племянницу? — подхватила Дарья Петровна. — Она переезжает в другой город. И продаёт свою квартиру. Однокомнатную, в хорошем районе…
— И что? — не поняла Алёна.
— А то! — вступил Пётр. — Мы тут все скинулись… На первый взнос хватит. А остальное в ипотеку…
— Что?! — Алёна села на табуретку. — Вы… вы с ума сошли?!
— Нисколько, — спокойно сказал Дима. — Я уже работаю в больнице, зарплата нормальная. Справимся с выплатами.
— Мы?..
— Ну да, — он смутился. — Если ты… если вы с Андрюшкой согласитесь…
Алёна расплакалась. Она не могла поверить — эти люди, почти чужие два года назад, готовы были сделать для неё такое…
— Ну-ну, — Степан Иванович похлопал её по плечу. — Мы же семья. А семья должна помогать друг другу.
Через полгода они с Димой расписались. Тихо, без пышного торжества — только самые близкие. Андрюша, которому уже исполнилось два года, важно нёс кольца на маленькой подушечке.
— Горько! — кричала Дарья Петровна, утирая слёзы.
— За счастье молодых! — поднял бокал Степан Иванович.
— И за нашу коммуналку! — добавил Пётр.
Жизнь налаживалась. Они переехали в свою квартиру, но часто навещали старых друзей. Каждое воскресенье собирались на той же кухне — пили чай, делились новостями, стряпали пироги…
А потом случилось чудо — Алёна снова забеременела. Когда она сказала об этом Диме, он закружил её по комнате:
— Господи, спасибо! Андрюшка, у тебя будет братик или сестричка!
— Я хочу сестличку! — заявил сын, забавно картавя.
Его желание сбылось — родилась девочка. Назвали Машенькой, в честь мамы Алёны.
Жизнь была не всегда простой. Бывало всякое — безденежье, усталость, ссоры… Но они справлялись — вместе.
Однажды, уже через несколько лет, Алёна встретила на улице Вадима. Он постарел, осунулся. Мазнул по ней равнодушным взглядом и прошёл мимо, не узнав.
А она… она даже не вздрогнула. Тот страх, та боль остались в прошлом. Теперь у неё была настоящая жизнь, настоящая любовь, настоящая семья.
Вечером того дня они, как обычно, собрались в старой коммуналке. Дарья Петровна потчевала всех пирогами, Степан Иванович рассказывал очередную удивительную историю, Пётр возился с детьми…
— О чём задумалась? — тихо спросил Дима, обнимая Алёну за плечи.
— О жизни, — улыбнулась она. — Знаешь, я ведь тогда чуть не сломалась. Думала — всё, конец…
— Но ты справилась, — он поцеловал её в макушку.
— Мы справились, — поправила она. — Все вместе.
Маленькая Маша подбежала к ним, требуя внимания. Андрей, уже школьник, о чём-то спорил со Степаном Ивановичем. Дарья Петровна раскладывала по тарелкам очередной кулинарный шедевр…
*Вот оно, счастье*, подумала Алёна. *Простое, тихое, настоящее*.
— Мам, смотри, что я нарисовал! — Андрей протянул ей лист бумаги.
На рисунке была их большая семья — и они с Димой, и дети, и все соседи из коммуналки… Внизу крупными буквами было написано: «Самые любимые».
— Красиво, сынок, — Алёна прижала сына к себе, чувствуя, как наворачиваются слёзы.
А за окном догорал закат, окрашивая небо в нежные розовые тона. Где-то там, в маленьком провинциальном городке, остался её прежний дом, её прошлая жизнь… Может быть, когда-нибудь она навестит отца. Может быть, они смогут начать всё сначала…
Но это будет потом. А сейчас… сейчас она была просто счастлива. Здесь, в кругу своей необычной, но такой родной семьи.
