На кухню вошёл Игорь. Он взглянул на жену и мать, затем почесал затылок.
— Что тут у вас происходит?
— Да вот, — повернулась к сыну Любовь Васильевна. — Хотела детям салат приготовить, а твоя Таня меня с кухни выгоняет.
— Я никого не выгоняю, — опустилась на стул Тамара. — Просто хочу, чтобы перед тем, как что-то делать на моей кухне, меня спрашивали.
Игорь подошёл к жене и положил руку ей на плечо.
— Таня, ну почему так? Мама всего лишь хочет помочь.
— Вот именно! — победно подняла руку Любовь Васильевна. — Помочь! А она не даёт.
Тамара скинула руку мужа с плеча.
— Ладно, — сказала она, вставая. — Делайте, как хотите. Это же кухня вашего сына.
И, хлопнув дверью, вышла.
К вечеру жара лишь усилилась. Открытые окна не приносили облегчения — душный воздух стоял неподвижно, словно вода в пруду.
Любовь Васильевна была занята на кухне — резала, варила, жарила. Сергей Павлович с Игорем сидели на балконе, курили и обсуждали футбол. Дети играли в комнате, а Тамара лежала на диване с книгой, думая о том, что завтра они уедут, и всё вернётся на прежние места.
Спустя час Любовь Васильевна позвала всех к столу. Он был заставлен множеством блюд — салатами, котлетами, картошкой.
— Садитесь, мои дорогие, — расставляла тарелки Любовь Васильевна. — Сейчас поедим по-настоящему.
Тамара молча села за стол. Есть не хотелось — от жары и обиды. Но она положила себе салат, не желая новой ссоры.
— Вкусно, — сказал Игорь, жуё котлету. — Спасибо, мама.
— На здоровье, сынок, — улыбнулась Любовь Васильевна. — Ешь, а то худой совсем — одни кости.
— Нормальный он, — заметила Тамара. — Не худой.
— Для мужчины — худой, — положила Любовь Васильевна ещё котлету в тарелку сына. — Мужчина должен быть крепким.
— Крепким — да, — отодвинула тарелку Тамара. — Но не толстым.
— Ты на что намекаешь? — прищурилась Любовь Васильевна.
— Ничего, — встала Тамара из-за стола. — Спасибо за ужин. Я пойду, посмотрю, что дети делают.
Утром Тамара проснулась с твёрдым намерением — приготовить нечто необычное. Что-то, что поставит свекровь на место. Показать, что она тоже умеет готовить. И не просто умеет — а по-своему, не так, как принято.
Она вспомнила семейный рецепт окрошки, полученный от бабушки. Без картофеля, с яблоком и кусочками селёдки. Кременчугская окрошка — особая, не похожая на обычную, гордость их семьи, передававшаяся из поколения в поколение. Бабушка говорила, что этот рецепт ещё её прабабушка готовила.
Любовь Васильевна ещё спала, когда Тамара приступила к приготовлению. Она достала все ингредиенты, нарезала кубиками огурцы, редис, яйца. Отдельно положила нарезанное яблоко, отдельно — кусочки селёдки.
— Что готовишь? — Игорь зашёл на кухню, потягиваясь.
— Окрошку, — ответила Тамара. — Но по-особенному.
— Как это? — заглянул Игорь в тарелки с нарезкой.
— Увидишь, — улыбнулась Тамара. — Иди, буди родителей. Скоро завтрак.
Она достала из холодильника квас, налила его в кувшин. Добавила горчицу, соль, сахар. Всё перемешала. Получилось остро и свежо.
Когда все собрались за столом, Тамара начала накрывать на стол. Поставила тарелки с нарезанными продуктами и кувшин с квасом.
— Что это? — с подозрением осмотрела стол Любовь Васильевна.
— Окрошка, — ответила Тамара. — Только каждый сам себе кладёт, что хочет.
— А картошка где? — оглядела стол Любовь Васильевна.
— Без картошки, — поставила последнюю тарелку Тамара.
— Окрошка без картошки? — рассмеялась Любовь Васильевна. — Это не окрошка.
— Это окрошка, — села Тамара за стол. — Просто авторская. Картошку я отдельно сварила, сейчас подам — кто захочет, тот положит.
— Отдельно? — покачала головой Любовь Васильевна. — Что за ерунда? Окрошка — это окрошка. С картошкой внутри, с колбасой.
— А у меня — с яблоком и селёдкой, — начала Тамара накладывать себе ингредиенты. — Попробуйте — вкусно.
Любовь Васильевна с сомнением посмотрела на тарелки.
— Яблоко в окрошке? Что за выдумки?
— Не нравится — не ешьте, — залила Тамара свою тарелку квасом. — Никого не заставляю.
Сергей Павлович с интересом наблюдал за столом.
— Мне, наоборот, интересно, — сказал он, накладывая огурцы и редис. — Давно хотел попробовать что-то новенькое.
— Правильно, пап, — тоже начал накладывать Игорь.
Любовь Васильевна фыркнула.