Олег захлопнул холодильник так, что полки внутри задрожали. Один из магнитиков с глухим стуком упал на пол.
Лена стояла напротив него, бледная, со сжатыми кулаками.
— Всё? Полегчало? — выдохнула она, вскинув подбородок.
— Да ты меня просто достала, — голос Олега сорвался, хоть он и пытался говорить тише. — Что за жизнь у нас, а? Ни радостей, ни перспектив.
— То есть опять я виновата? — Лена рассмеялась, но смех был горьким. — Конечно, у нас же всё не так, как в твоих фантазиях.
Олег хотел что-то ответить, но лишь махнул рукой. Открыл бутылку минералки, глотнул прямо из горлышка, поставил на стол.
— Олег, не молчи, — голос у Лены дрожал. — Скажи хоть раз прямо, в чем дело?
— Чего тут говорить? — оскалился он. — Если бы… да разве поймёшь ты. Надоело мне это всё. Надоело до чёртиков!
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Наконец Лена глубоко вдохнула и ушла в ванную. Олег сел на диван. Было слышно, как в раковине шумит вода: Лена, наверное, включила кран, чтобы заглушить плач. Однако Олег поймал себя на мысли, что ему уже всё равно.
***
Олег и Лена поженились три года назад. Жили в квартире Лены, которая досталась ей от родителей. Те, выйдя на пенсию, переехали в загородный дом, а городское жилье оформили на дочь. Квартира была хоть и просторная, но с простеньким ремонтом, мебель — чуть ли не с советских времён.
Сначала Олег был доволен: всё-таки квартира почти в самом центре города, недалеко от его работы, район приличный.
Но через полгода быт начал его раздражать. Лене было уютно в своей семейной крепости с привычными коричневыми обоями и бабушкиным буфетом. Олегу же всё казалось слишком заурядным.
— Лен, ну вот объясни, — постоянно заводил он один и тот же разговор. — Тебе не хочется поменять этот жуткий жёлтый линолеум? Или обои переклеить? Сделать всё современно, стильно?
— Олег, у нас сейчас не лишних денег на капитальный ремонт, — отвечала она, стараясь говорить мягко. — Конечно, я бы хотела всё изменить, но давай пока просто подождём премии или накопим.
— Ждать?! Вот и вся твоя жизнь — ждать, терпеть.
Олег часто вспоминал, как познакомился с Леной. Она была скромной студенткой, но её голубые глаза и бесконечно добрая улыбка покорили его. Он говорил друзьям: «Вижу в ней бутон цветка — вот раскроется, и все ахнут».
А теперь он будто разочаровался: «Не раскрылась она, а засохла на корню», — постоянно думал он, глядя, как Лена протирает пыль с хрупких маминых ваз, кормит сметаной подобранного с улицы котёнка или поправляет рамки с детскими фото, развешанными на стенах.
Но Лена не чувствовала себя «серой мышью»: она просто жила так, как считала правильным. Её радовали мелочи — новая салфетка, тихий вечер с книгой, чашка чая с мятой, тёплый свет настольной лампы. Олег же видел в этом застой.
Однако разводиться, несмотря на постоянные претензии, он не хотел — в глубине души его держала мысль, что иначе придётся съезжать из удобной квартиры к своим родителям, а с ними он вечно не ладил. Тем более что мать, Тамара Ильинична, в любой ссоре склонна была принимать сторону невестки.
— Сыночек, ты не прав, — частенько повторяла она. — Лена у тебя замечательная девушка, умница. Живёте в её квартире… вот и радуйся.
— Мам, откуда тебе знать? — бурчал Олег. — Что ты вообще в этой жизни понимаешь? Застряла, как и Ленка, в своём каменном веке.
Тамара Ильинична вздыхала: сын давно отдалился. Отец, Игорь Сергеевич, зная характер Олега, говорил лишь:
— Да пусть сам разбирается, Тамар, не лезь ты к нему.
А в то же время Олег приходил домой и всё больше злился: «Лена как тень, как серая мышь, да ещё и привязала меня этой квартирой», — твердил он себе. В очередной скандал он крикнул:
— Я же видел когда-то в тебе красивый цветок! А что теперь? Живу с замёрзшим бутоном…
Лена тогда заплакала впервые за много месяцев.
***
И вот в тот жаркий день — тот самый, с которого всё началось, — они впервые всерьёз заговорили о разводе. Олег стоял у окна и смотрел, как соседи а доме напротив раскладывают вещи на балконе.
— Лена, я устал, — тихо произнёс он, продолжая смотреть в стекло.
— Ты устал… от чего? — она старалась говорить ровно.
— От этой жизни, от наших бесконечных склок. Ты замкнулась в своих кастрюлях и салфетках. Думаешь, я хочу вот так бесцельно коротать годы?
Лена с минуту молчала, потом взяла пакет с мусором и вышла в коридор. Олег услышал, как хлопнула дверь. Он надеялся, что она вернётся через пару минут, возможно, объяснится. Но Лена пропала на полчаса, вернулась уже более спокойная.
— Знаешь, — сказала она, прислонившись к стене, — наверное, тебе правда лучше побыть одному. Переезжай.
— Нет уж, — Олег произнёс это резко, будто его задели за живое. — Я вообще-то не собирался из своего дома уходить.
— Олег, это не твой дом. Это квартира моих родителей, — Лена горько усмехнулась. — Давай честно: у нас ничего не получается. Пора уже это признать.
Он не знал, что сказать, поэтому ретировался в комнату и сел за ноутбук. Но мысль грызла его: «А куда же я пойду? К родителям… с ними и так отношения натянуты».
Ссора подвисла в воздухе, и в следующие дни всё повторялось: они спорили о всяких мелочах, а в основании каждого скандала лежало одно и то же — безразличие к жене, которую он считал «серой мышью», смешанное со страхом остаться без крыши над головой.
Постепенно дошло до точки: Олег разозлился окончательно и сам подал на развод. «Это я решаю, а не она, — упрямо бормотал он. — В конце концов, у меня есть родители, есть куда пойти». Он собрал чемоданы и уехал к Тамаре Ильиничне и Игорю Сергеевичу, пусть и без особого восторга. Лена на развод согласилась спокойно.
Заявления в ЗАГС — и вскоре они официально перестали быть мужем и женой.
***
Прошло три года. Олег жил всё это время у родителей. Поначалу он думал, что «вот отдохну пару месяцев и вернусь к нормальной жизни: сниму квартиру, найду новую девушку, которая будет разделять мои идеалы». Но увяз, как в болоте.
С работой всё было безрадостно: денег хватало только на скромные удовольствия. Да и перспективы как-то не вырисовывались. Родители ворчали, что сыну уже за тридцать, а он всё ещё сидит на их шее.
И вот однажды, в холодный весенний вечер, Олег возвращался после встречи с другом. Шёл он мимо маленького уютного кафе, где в витрине ярко горели светильники. Олег решил заглянуть погреться. Но, подойдя ближе, вдруг замер: у входа стояла Лена.
Та самая Лена, которую он оставил три года назад в её квартире. Но это уже была другая женщина: уверенная осанка, аккуратная причёска, строгая, но элегантная одежда и спокойный взгляд. В руках — ключи от машины. Судя по марке, недешёвой.
«Вот это да…» — подумал Олег и сам не заметил, как подошёл к ней.
— Лена? — окликнул он.
Она обернулась, узнала его не сразу, но тут же улыбнулась. Олег заметил, что улыбка не та, что прежде — робкая и смущённая, а по-настоящему спокойная и уверенная в себе.
— Привет, Олег, — произнесла она. — Рада тебя видеть! Как ты?
— Да нормально… — он поправил шарф, ощущая какую-то растерянность. — Вижу, у тебя всё хорошо.
— Скажем так, я теперь живу так, как всегда мечтала, — Лена ответила без тени пафоса.
— Вот как… — Олег сглотнул, стараясь проглотить вместе с комом в горле и растущую зависть. — А… ну ты молодец. Работаешь там же?
— Нет, я сменила сферу. Открыла свою студию флористики. Сначала боялась, но… — тут она улыбнулась. — Нашёлся человек, который меня поддержал.
— Кто это? — слова сами сорвались у него с губ.
Прежде чем Лена успела ответить, из дверей кафе появился высокий мужчина в пальто. Он подошёл к Лене и обнял её за плечи:
— Любимая, там столик освободился, пойдём?
Лена обернулась к Олегу, представила мужчину:
— Это Вадим, знакомься. Вадим, это Олег, — она улыбнулась мужчине, тронутая его заботой. — В общем, Олег, я была рада тебя увидеть. Я… надеюсь, у тебя тоже всё будет хорошо.
Олег кивнул, чувствуя, как внутри закипает буря. Глядя на Вадима, он вдруг ясно осознал: Лена — совсем другая, не та «серая мышь», которой он её считал. Она раскрылась, как тот цветок, что он сам же описывал, но только не с ним, а с кем-то другим.
— Лена… — он хотел сказать что-то вроде «прости меня», но все слова застряли в горле. — Рад за тебя, правда.
— Спасибо, Олег, — ответила она тихо, но уверенно. — Береги себя.
Вадим улыбнулся Олегу, слегка кивнул, и они скрылись за стеклянной дверью кафе. Олег почувствовал, как холодный ветер буквально пронизывает его насквозь.
Он на миг закрыл глаза и вспомнил: «Живу с замёрзшим бутоном…» — это он в своё время грубо бросил Лене. А теперь вот бутон расцвёл, а он сам остался за дверью, в прямом и переносном смысле.
Через большие окна кафе было видно, как Лена и Вадим общаются о чём-то, смеются. Он смотрел на их жестикуляцию, искренние улыбки и ловил себя на мысли, что весь вечер у него уже испорчен.
И не только вечер — ощущение пустоты в душе нарастало. Когда-то и он мог стать для Лены источником уверенности, поощрить её к переменам, поддержать в стремлениях. Но сам выбрал совсем другое.
Олег, опустив голову, отошёл от кафе. Наверное, если бы он сейчас увидел сам себя, то понял бы, что позеленел — от зависти, от досады и, возможно, от мучительного чувства упущенной возможности.
