И в этих лучистых морщинках возле глаз я почему-то не ощущала присутствия его супруги. Вижу только его — живого, настоящего.
Первые недели напоминали волшебный островок вне времени. Мы встречались раз или два в неделю: бродили по улицам, часами разговаривали в машине у моего подъезда, впервые выехали за город. Это было как отдельный мирок — крошечная капсула радости, оторванная от его повседневности. Он называл меня своим «пространством свободы». Здесь он мог сбросить маску заботливого отца и ответственного начальника и просто быть собой — уставшим человеком, который обожает Богдана и тишину.
Часть 2. ПРОЗРЕНИЯ
Но потом пришло осознание. Сначала оно едва слышно шептало на краю сознания, но вскоре стало греметь даже сквозь самые сладкие сны.
Первое прозрение: ты — элемент чужой конструкции.
Ты никогда не окажешься на вершине его приоритетов. Утренний звонок адресован не тебе. Его выходные распланированы задолго вперёд. Твой день рождения может совпасть с детским утренником или визитом к теще. Ты учишься существовать между строк его жизни — в паузах, в перерывах, в щелях между событиями настоящего мира. И даже твоя радость звучит приглушенно — как музыка из наушников, которую никто вокруг не слышит.
Второе прозрение: ты всегда стоишь за спиной незнакомки.
Его жена была для меня чем-то эфемерным — снимком на экране телефона, который он быстро пролистывал; именем, мелькавшим в рассказах о семейных выходных. Но эта эфемерность обладала реальной силой: она управляла его графиком, становилась причиной внезапной тишины и задумчивости в разговоре. Я ловила себя на том, что ревную не к женщине как таковой, а к её власти над временем — к её праву…