Тогда уж и Мирослав наведался в тот дом — снял с сарая дверь, пригодится в хозяйстве.
Осень выдалась ранней. Стояла сухая, теплая и безветренная погода. С тополей медленно кружились и опадали жёлтые листья. Но как только начались осенние дожди — крыша дома Дарина не выдержала и обрушилась.
А жизнь шла своим чередом. Владиславе пришлось немного полежать в районной больнице — подлечиться. Хозяйство, включая кур, осталось на попечении мужа. Когда она вернулась домой — уже прихватывало морозцем.
Мирослав встретил её из больницы с ошеломляющей новостью: в село вернулась Дарина.
Сын выставил её за порог. Не сложилось у них там. Приехала сама, с одним чемоданчиком, и пошла по деревне — то день где-то переночует, то пару дней задержится, а то и неделю поживёт.
Владислава оторопела: вот так поворот! Куда же она вернулась? Дом-то давно разобрали по частям! Там теперь сквозняки гуляют — ни окон, ни дверей не осталось, щели между бревнами насквозь продуваются ветром.
И всё мысли крутились вокруг неё — бывшей соседки.
Однажды увидела Владислава Дарину у магазина. Хоть издали, но разглядела: лицо у той стало землисто-серым, будто пеплом припорошено; морщины одна на другой — словно не лицо вовсе, а смятая тряпица. Нос стал острым, глаза провалились в темные впадины.
Тяжко это — вот так остаться…
Слухи ходили: приезжали к Зелинским, где временно приютилась баба Дарина, сотрудники соцзащиты. Молва гласила — оформляют её в дом престарелых. Но дело это долгое – может затянуться на год.
— Не знаю даже… — вздыхала хозяйка дома Лилия Зелинская. — Пусть сын решает: куда мать девать? Мы ведь тоже… У нас тут не общежитие…
Да есть ведь негласный закон человеческий: сын должен обеспечить родителям спокойную старость. Старики должны уходить из жизни рядом с детьми… Но сын слышать о матери не желал – сильно они разругались.
— Ну сама виновата! — говорила Владислава мужу. — Никто ж её силой не гнал – сама решила к сыночку податься. Будто не знала про его слабость к бутылке… Вот и вышло как вышло…
Мирослав согласно кивал головой – он всё так же ложился спать рано вечером. А Владислава оставалась одна перед телевизором – думы о Дарине никак не отпускали её.
Ругала себя: зачем ей всё это? Ведь весной даже словом не обменялись… Ну пусть бы…
Но как-то вечером, когда муж уже спал крепким сном, ноги сами понесли её к дому Тамары Биленко – благочестивой старушки из семьи племянницы. Её саму-то приютили из сострадания – выделили комнатушку в пристройке; вот она и пустила Дарину переночевать на пару ночей.
Вечером село притихло до звона тишины; лишь собаки временами нарушали покой своим лаем. Владислава отвязала пса Тошку – тот метался туда-сюда по двору. А на неё нахлынули воспоминания… Поднимались со дна памяти давние дни и события; от них сладко ныло под сердцем чувство чего-то светлого и доброго – как тогда в юности…
Вспомнилась свадьба Дарины: как гуляли всем селом; какая милая была худенькая девочка-невеста; как потом вместе ходили на покосы; как росли их дети бок о бок… Сколько лет плечом к плечу прожили…
А сколько ещё осталось?
Из окон тускло пробивался свет; а пристройка тонула во мраке.
Что ей там теперь? Наверняка не спит… Думает – куда завтра податься…
Долго всматривалась Владислава в темное окно пристройки… И вдруг почудилось ей или вправду показалось – словно лицо Леси проступило сквозь темноту окна… Лик напоминал икону…
— Тошка! Домой пошли… Погуляли достаточно…, – сердце защемило тревогой.
Утром Мирославу ничего говорить не стала – неловко было делиться сомнениями после всех резких слов о Дарине… Да и сама та стороной обходила их двор… Правда один раз вроде бы кивнула ей у магазина… Хотя кто знает кому именно – народу там было немало…
А женщины по селу рассказывали: изменилась Дарина сильно – молчалива стала, будто ушла внутрь себя… Плачет каждый раз при упоминании дома… Жалеет что уехала… Дом вспоминает…
На следующий вечер вышла Владислава на улицу посидеть да воздухом подышать; положила половичок на лавочку – холодно уже сидеть просто так было боязно… Грязь ещё держалась по улицам деревни: снег выпадал да тут же таял…
К ней подошла Кристина-соседка; следом доковылял Олег-старичок… Поболтали ни о чём… И тут вдали показалась Дарина…
— Присядь с нами хоть ненадолго! — позвала Кристина дружелюбно.
Дарина отказалась присесть, но подошла ближе всего на минутку… От неё ощутимо пахнуло кисловатым запахом тела без бани… Видно никто баню предложить ей так и не решился…
— Что ж вы к нам вернулись-то? — начала разговор Кристина добродушно.
Дарина опустила глаза и тихо пробормотала что-то про деревенский воздух… Про запах осени… Про увядающие травы лугов да грибную сырость лесов… Мол город душит её…
И поспешила дальше своей дорогой…