Деньги у Марии были. После того как не стало матери и бабушки, выяснилось, что накоплений, оставшихся от деда-академика, ей хватит на долгие годы — если вести скромную жизнь. Она знала, конечно, что бабушка в начале девяностых очень разумно распорядилась средствами, заработанными дедом за годы активной деятельности, но не ожидала, что настолько предусмотрительно. В наследство Марии досталось около пятидесяти тысяч долларов. Вот уж действительно — бабушка умела копить…
И всё… Бабушки больше нет. И мамы тоже. Вместо свадьбы пришлось устраивать похороны. А Богдана похоронили в селе в тот же день, когда Мария прощалась со своими близкими. Она даже не смогла сказать любимому последнее «прощай». Ей было стыдно: стоя у гроба матери, она думала о Богдане. Это ощущение запомнилось ей особенно остро.
Любовь была уничтожена. Исчезла последняя надежда на счастье.
Из университета Мария ушла — точнее сказать, просто перестала туда ходить. Ей продолжали присылать какие-то бумаги и уведомления, но она едва взглянув выбрасывала их в мусорное ведро. В одном из писем значилось: её отчислили. Но ей было всё равно — исключили и исключили. Она больше не чувствовала себя живой — словно стала тенью самой себя из прошлого. А зачем призраку диплом?
Орися с Таней ещё какое-то время навещали Марию и пытались вывести её из оцепенения. Она сидела на диване в бабушкиной шали, не меняя позы часами и глядя на подруг с отсутствующим выражением лица: чего они от неё хотят?
— Мария, давай прогуляемся?
— Куда? Не хочу никуда идти.
— Так нельзя! – пыталась достучаться Таня.
— А как можно? – равнодушно спрашивала Мария.
Голос её звучал безжизненно и отрешённо.
— Ты сидишь тут так, будто тебя тоже нет! – вспыхнула Таня. – Выйди хоть ненадолго!
— Я выходила… – спокойно ответила Мария. – За хлебом и молоком.
Магазин находился всего в сотне шагов от дома — нужно было лишь перейти дорогу. Туда она и ходила время от времени за продуктами первой необходимости — старалась делать это поздним вечером перед закрытием магазина: днём свет резал глаза напоминанием о жизни… а для неё жизнь закончилась.
Рано утром она тоже избегала выходить — боялась столкнуться с местными пожилыми женщинами: все они знали её бабушку Елену и наверняка начали бы причитать или сочувствовать… А у Марии не оставалось сил даже выслушивать соболезнования.
В последний раз визит подруг закончился ссорой: сначала она отвечала им безразлично, а потом сорвалась на крик и выставила их за дверь… С тех пор девушки больше не появлялись у неё дома. Дружба оборвалась так же естественно, как исчезло всё остальное: любовь ушла… жизнь ушла… И сама Мария словно исчезла вместе с ними — как можно дружить тому, кого уже нет?
Работу искать она даже не пыталась; ела редко и понемногу — соответственно расходов почти не было… Если бы захотела устроиться куда-то — нашла бы возможность… Но желания такого у неё вовсе не возникало. Каждое утро пробуждение давалось с трудом: осознавая себя живой после сна, она долго лежала с закрытыми глазами… Открыть их значило начать очередной пустой день…
Со временем Мария научилась оплачивать коммунальные счета по квитанциям — чтобы избежать долгов или проблем… Приходилось ходить в банк да иногда заглядывать в магазин… На этом её контакты с внешним миром заканчивались… Прошло много лет прежде чем однажды вечером она решилась выйти погулять по парку… Три года? Или уже пять…
Однажды раздался звонок от Февронии — голос был обычным:
— Все слёзы уже выплаканы… Надо жить дальше… У нас ведь ещё двое осталось…
Марии подумалось тогда: вот оно отличие между ними? Да, Феврония потеряла сына… но у неё осталась семья… А у неё самой ничего больше нет…
— Приезжай к нам хоть ненадолго… – мягко сказала Феврония с ноткой жалости в голосе. – Ты ведь даже ни разу к могиле Богдана не пришла…
— Я не могу… – прошептала Мария еле слышно. – Не могу…
После этого мать Богдана больше ей не звонила.
В один из вечеров рука потянулась к полке дедушкиной библиотеки… Его самого давно уже нет в живых… а вот книги остались… Комната шестнадцать квадратных метров была заставлена книжными стеллажами до самого потолка со всех четырёх сторон… Если бы ни эти тома — возможно, разум Марию давно покинул бы окончательно…
На этот раз попался сборник пьес… И неожиданно оказалось: читать драматургию ей нравится даже больше прозы! За один вечер она прочитала две пьесы Ибсена взахлёб… От деда осталась библиотека… а что останется после неё?
Погружаясь в чтение пьесы, она ясно представляла происходящее перед внутренним взором: сцены разворачивались чётко и лаконично; ничто лишнее вроде описаний природы или чужих мыслей персонажей не отвлекало внимание… Вот бы самой попробовать написать подобное! Ведь именно об этом когда-то мечталось…
Мария подошла к шкафу своей комнаты и вытащила старый институтский портфель… Там обнаружились несколько тетрадей; одну из них она открыла на чистом листе после того как вырвала первые исписанные страницы…
Так началась работа над первой пьесой…
Получилось мрачно до дрожи… Но удивительно другое: закончив писать последнюю строчку этой темной истории, она почувствовала облегчение — будто вся тяжесть внутри перешла на бумагу… Как будто мрак покинул душу вместе со словами…
Невероятное ощущение!