Она растерялась. У Марии не было мобильного телефона. А голова уже не просто болела — казалось, будто её сжимают тисками, и со всех сторон надвигалась мутная пелена. И зачем она, глупая, вообще сюда пришла?
— Простите… я как-нибудь в другой раз.
И Мария стремительно вышла на улицу. Почти сбила кого-то у выхода, пересекла площадь перед театром и опустилась на ближайшую скамейку — сил больше не было. Домой идти она сейчас просто не могла — настолько ей было плохо. Да, переоценила свои возможности. Когда три десятка лет живёшь в уединении, лишь изредка перебрасываясь парой фраз с продавцами или кассирами в банке, трудно выдержать напор разговорчивого охранника.
К ней кто-то приближался. Марию затошнило от волнения. Она пробормотала сквозь зубы:
— Всё в порядке… спасибо. Мне ничего не нужно.
— Мне сказали, вы автор.
— Откуда вы знаете? Кто сказал?
Мария подняла взгляд. Туман немного рассеялся. Перед ней стоял он — лично. Дмитрий… вроде бы? Она узнала его по телевизионным передачам.
— Это вы меня чуть не сбили у дверей. Я спросил у Александра, что происходит, и он рассказал мне о вас: что вы пишете пьесы и что у вас нет мобильного телефона.
Марии стало даже весело от этого признания. Она решила промолчать о том, что болтливый охранник успел рассказать ей о жене Дмитрия и киевском режиссёре — одичала настолько, что едва не ляпнула вслух.
— Есть у меня пьесы… я принесла три пока что. Посмотрите их, если заинтересуют — позвоните… мобильника у меня действительно нет, – призналась она.
Дмитрий спокойно записал её домашний номер и взял пакет с тетрадями в руки. Заглянув внутрь, уточнил:
— Компьютера у вас тоже нет?
Она отрицательно покачала головой.
— Может вас проводить?
— Спасибо… мне уже лучше. Дойду сама.
— Тогда до связи… Мария?
— Просто Мария.
Он кивнул и ушёл прочь по аллее театральной площади. Через пару минут она собралась с духом и направилась домой пешком. Что это вообще с ней произошло? Только бы не заболеть… Раньше болезни её особо не страшили, но теперь всё изменилось: её пьесами заинтересовался театральный режиссёр — теперь стало страшно заболеть или умереть раньше времени… Не дождаться премьеры…
Мария начала понемногу выходить из своего затворничества. С утра отправилась в магазин и поняла: за время её добровольной изоляции все знакомые лица исчезли без следа… Где те добрые старушки, которых она раньше избегала из страха перед сочувствием? Где-где… ясно где они теперь находятся… Все мы там будем рано или поздно… А ведь сейчас Мария была бы рада хоть какому-то участию или просто разговору – но поздно: момент упущен.
Поначалу это давалось тяжело… Но постепенно она привыкала к людям снова: понемногу вступая в беседы с окружающими, увеличивала «дозу» общения день за днём… И страх уходил прочь… Было хорошо – потому что уже не страшно! Люди оказались вовсе не пугающими – наоборот! Больнее всего было быть одной… Но кого винить? Она сама выбрала такую жизнь…
Он позвонил спустя две недели:
— Я решил выкупить все три пьесы сразу. Пока этого достаточно — дальше буду искать инвесторов для постановки спектаклей. Всё получится! Как вы себя чувствуете?
— Потрясающе! – ответила она в трубку с невольной улыбкой на лице.
Он засмеялся:
— Рад слышать! Если вам нужен аванс…
— Очень нужен!
— Тогда приходите ко мне прямо сейчас — я на месте.
Она ехала в деревню на новеньком автобусе и испытывала тревогу: а вдруг там никого уже нет? Вдруг родители Богдана умерли? Сколько же лет Февронии сейчас?.. Прикинула – около семидесяти должно быть…
Маму с бабушкой она навещала вчера: наконец-то проверила памятники на могилах – тогда заказала их дистанционно через соседку Стефанию Александровну; та порекомендовала своего родственника по этому делу… Тогда ей всё было безразлично; теперь оставалось надеяться только на порядочность мрачного племянника Стефании – оказалось всё честно: памятники стояли именно такие, какие заказывала Мария; могилы заросли травой – но это поправимо; справилась сама…
Теперь хотелось увидеть Богдана… точнее тех из его родных, кто ещё жив…
— Подскажите пожалуйста, где живут Кравченко? – остановила она женщину в сером пальто посреди дороги.
Мария толком уже ничего не помнила; да и деревня изменилась заметно за эти годы… Но словоохотливая местная жительница подробно объяснила дорогу до нужного дома…
— Марийка!.. — ахнула постаревшая Феврония при виде неё на пороге дома.— Роман! Романчик! Иди скорее глянь кто приехал!
Они обнялись крепко-крепко; слёзы хлынули градом из глаз Марии — казалось впервые за тридцать лет…
— Тётя Феврония… проводите меня…
— Конечно же! Конечно! Сейчас пойдём вместе — тут совсем рядом километра полтора всего…
Они дошли до могилы Богдана вдвоём; потом Феврония с Романом тактично отошли подальше оставив Марию одну… Она присела рядом на корточки и положила ладонь прямо на землю… Посидела немного молча…
— У меня всё налаживается потихоньку, Богданчик… Я пишу пьесы… Их будут ставить!.. Представляешь?.. В «Весенней мелодии» главный герой похож на тебя… Я тебя помню Богдан… До сих пор помню… А завтра пойду к Орисе и Тане… Надо помириться наконец-то – я ведь была неправа тогда… Совсем неправа…
«Завтра…» — прошептал ветер среди ветвей над её головой…
А может быть всё сложится так,
что Мария нашла гораздо больше,
чем просто себя…
Но эта история —
не об этом.